- Ты слишком много общаешься с колдуном. Как невеста уважаемого человека - ты не можешь порочить себя подобной связью, - говорила Улла, заставляя Кай вернуться к шитью, несмотря на исколотые в кровь пальцы или уставшую от непривычки к долгому сиденью спину.
Улла не била и не кричала на Кай, опасаясь дикого и вспыльчивого нрава своей падчерицы. Но девчонка, взбрыкивавшая при прямом давлении, внезапно оказалась совершенно беззащитна перед острым языком мачехи. Улла любила, особенно когда была не в духе, выговаривать что-нибудь Кай. Тихим, ласковым голосом, Улла перечисляла недостатки своей падчерицы, сравнивая её со своей дочерью, гораздо более благонравной и красивой. Не насмехаясь, нет, а как будто сожалея и желая помочь Кай.
После первых, наивных и глупых попыток восстать, Кай смирилась и даже согласилась с тем, что нашёптывала ей Улла. Ведь её отец так много сделал для неё. Разве может она его подводить? И пусть Кай не желала становиться женой Регина, иного пути у неё не было. Разве что только уйти, покинуть Дельхал, но ей, ни разу не видевший мир за пределами фьорда, казалось, что она не выживет там одна. Вот если бы с ней был Гердан...
Ранней весной, когда снег только начал сходить, но дороги ещё не развезло, он зашёл к ней, сказав, что уезжает. Кай смяла в руках рубашку, чей ворот она старательно вышивала уже несколько часов.
- Ты... Куда ты уезжаешь?
- Помнишь, я рассказывал тебе о чародее, что подарил мне эту ленту? Я хочу с ним встретиться, и попросить его научить меня хотя бы части того, что он знает.
- А разве ты не собираешься вместе с моим отцом в военный поход? Говорят, наш конунг намеревается плыть на юго-запад, к новым землям.
Гердан покачал головой.
- Нет. Мне нравится бывать в новых землях, но не так. Маур была права. Я не воин, и не желаю сражаться. Твой отец, конечно, будет недоволен. Но мне не хочется снова проходить через всё это.
- А что такого? - резко спросила Кай. - Ты же не трус, боящийся боя?
- Нет, конечно же нет. Но всё же это не моё.
- А я бы не отказалась от того, чтобы сражаться бок о бок со своими людьми, - вздохнула Кай почти мечтательно, глядя на свои руки. Ещё немного за этой дурацкой вышивкой - и они станут совсем бесполезными и слабыми.
Гердан промолчал. Как можно было объяснить этому ребёнку, что такое настоящий бой? Как это грязно, жестоко, и по-настоящему подло порой. Но хуже всего не сражение. Хуже всего то, что происходит после. Когда они, воины конунга, входят в деревню, чьих мужчин почти всех вырезали. Разве это расскажешь? Как сжигают дома не желающих отдавать своё добро крестьян, как отбирают детей у плачущих женщин, чтобы потом продать их в рабство. И как насилуют девушек едва ли старше Кайрин, А потом, как ни в чём не бывало, возвращаются к своим жёнам и детям, радуя их подарками.
- У всех свой путь, - наконец сказал колдун.
- Я могу поехать с тобой? - спросила внезапно Кай.
- Что? - Гердан искренне удивился. - Конечно же нет! Это опасно.
- Я могу постоять за себя, - обиделась дочь ярла.
- Может быть. Но едва ли я смогу посвятить себя учёбе, если всё время буду о тебе волноваться.
Кайрин опустила голову.
- Я стану для тебя обузой. Я понимаю.
Гердан, неожиданно даже для самого себя, прижал Кай к себе, и с удивлением отметил, как она выросла. Лишь на полголовы его ниже.
- Я постараюсь вернуться к середине лета, - сказал он, касаясь щекой мягких волос у виска Кай. - Но вынужден взять с тебя обещание.
- Какое? - сдавленно спросила девушка, не желая поднимать красное от смущения лицо.
- Не перерастай меня очень сильно. Будет обидно, если я приеду, а ты вымахаешь в такого же верзилу, что и Кирт.
Кай положила руки на плечи Гердана, на мгновение прижимаясь к нему ещё крепче, а затем оттолкнула его.
- Ну кто же виноват, что наш колдун такой коротышка? - растягивая губы в улыбке, сказала она, надеясь, что Гердан не заметит её растерянности. - Но я пообещаю тебе всё, что хочешь. Ты только приезжай. Я боюсь...
Она сдавленно вздохнула, не зная, стоит ли продолжать.