- А как мне себя вести с ним... с ней?
- Так же, как вёл себя раньше. Кайрин твой брат и мой сын, и ничего больше.
Но ведь девчонок нельзя было бить, и важных вещей им тоже не говорят! Это же девочки, у них язык без костей... А ещё девочки глупо хихикают, носят платья и порой так загадочно-загадочно смотрят, как будто знают что-то, но говорить ни за что не станут. Они так отличались от простака-Кайя, вечно лохматого, с содранными локтями и коленками и выбитым в какой-то потасовке зубом!
Восьмилетнему мальчику было сложно, почти невозможно во всём этом разобраться, поэтому он принял единственно возможное для себя решение. Просто не замечать Кай. Ярла это вполне устраивало - ему казалось, что старший сын плохо влияет на младшего ребёнка.
Ольрику и самому было непросто. Жена умерла более пяти лет назад, и одиночество подтачивало его душу всё больше и больше. А когда он смотрел на Кай, не вспоминать жену было сложно. Как и собственные ошибки, из-за которых его люди сейчас страдали. Дельхал, когда-то богатый, теперь каждую зиму был вынужден бороться за выживание. Маур оказалась права - Господин снегов не смирился с поражением, и пусть он пока и не мог добраться до своей добычи, но мстить не перестал. Каждую зиму в Дельхале от голода и холода погибало два-три человека. И если, благодаря амулетам Маур, покинуть фьорд ещё как-то можно было, то попасть в него обратно уже нет. И лишь когда зима сменялась весной, оторванные от большого мира дельхальцы наконец-то могли вздохнуть полной грудью.
Многие не выдерживали такой жизни, и бежали прочь из проклятой богами деревни. А те, кто оставался в Дельхале, нередко отправлял своих детей в город на зиму, если у них была такая возможность.
Тем удивительней, что на седьмой год после начала всех напастей, в самом преддверии зимы, когда листва уже пожухла, а воздух был холоден и прозрачен, Маур привезла в Дельхал ребёнка. Странного темноволосого и темноглазого мальчика по имени Гердан.
На следующий день, только оправившись после дороги, Маур привела Гердана в дом ярла.
- У тебя, оказывается, есть сын, ведьма? - вместо приветствия спросил Ольрик, со смесью любопытства и недоумения глядя на зябко кутающегося ребёнка.
Мальчик и в самом деле был немного похож на Маур. Такие же высокие острые скулы, умный выпуклый лоб, правильные и чистые черты лица. Вот только кожа его была намного темнее, чем у северной ведьмы, напоминая оттенком ореховое дерево, а чёрные глаза под прямыми бровями смотрели мрачно и тяжело. Недобрый был взгляд, и слишком дерзкий для маленького оборванца. Впрочем, и обычно насмешливая Маур сегодня казалась необыкновенно серьёзной.
- Это сын моей сестры, Гердан. Я прошу разрешить ему жить в Дельхале.
Ольрик откинулся в кресле, задумчиво забарабанив пальцами по деревянному подлокотнику.
- Почему ты считаешь, что я могу это запретить? Мальчишка проклят?
- Нет, ничего подобного, - поспешно ответила Маур. - Но он обладает колдовским даром. Моя сестра обычная женщина, и не может воспитать его так, как нужно.
- Почему ты тогда не отдала его жрецам? Негоже женщине учить мужчину магии, тем более такой, как сейд.
- Жрецы отказались его учить. Дар моего племянника достался ему не от моего народа, а от его отца. Это колдовство далёких южных земель. Это весьма необычный дар, который даже мне сложно понять.
- Тогда почему бы его отцу им не заняться?
Ярл не боялся колдовства, как многие его соплеменники, но по своему опыту знал, как оно опасно и порой непредсказуемо. Мальчишка мог стать источником многих неприятностей.
- Южанин покинул мою сестру ещё до того, как Гердан родился. Но... кое-что из его наследия может оказаться полезным для тебя, ярл. У Гердана дар управлять огнём.
Пока Маур говорила о своём племяннике, тот стоял абсолютно спокойно, равнодушно глядя в одну точку. Казалось, что ему было совершенно всё равно, чем закончиться этот разговор.
- Дар огня... - задумчиво повторил Ольрик. Глаза его удивлённо распахнулись. - Значит ли это?..
Маур кивнула.
- Если Гердан станет моим учеником, он сможет стать весьма полезен в будущем. И мне будет не так тяжело защищать Кайрина.
Ольрик пальцем поманил к себе мальчика, и тот послушно приблизился к ярлу. Рядом с ярлом, огромным, даже пока он сидел, Гердан выглядел ещё более жалким.