Уголки губ монаха расстроено опустились вниз.
– Ох, несчастный юноша...
– Разве не любовь сгубила его душу, монах? Заставила пойти по пути, что принесет лишь погибель?
– Неисповедимы пути Господа, – упрямо возразил Колумба. – А испытания сделают лишь сильнее.
– Испытания... – задумчиво повторил Господин снегов. – Что же, ты навел меня на интересную мысль, а значит, наш разговор не был совсем бесполезен.
Когда конь и его страшный всадник исчезли вдали, Колумба перекрестился.
– Ну и ну, что за дела творятся, – пробормотал он, и вскинул взгляд к небу. – Господи, я так часто беспокою тебя своими просьбами, но лишь потому, что забочусь о других твоих детях, что пока слепы и беспомощны. Помоги мне спасти еще одного заблудившегося, того юношу, которого я невольно отдал в руки злых духов. Укажи мне короткий путь.
Монах закрыл глаза и завертелся вокруг себя, будто играющий ребенок*. А затем, остановившись, просто пошёл, пробираясь через грязь и подтаивавший снег – прямо куда-то вглубь леса. Может, и не совсем в ту сторону, куда умчался демон зимы. Но Господу-то виднее...
Не было красивее женщины, чем Лалерин, в тот день, ни на земле смертных, ни в волшебных владениях ши. Золотые волосы обвили нити из речного жемчуга, шелковое платье украсили самоцветы и живые цветы, голубые глаза сверкали счастьем, и улыбка не сходила с рдеющих багрянцем губ.
Да и с чего бы Лалерин не быть радостной, раз сегодня была её свадьба, а рядом стоял её жених, молодой и статный колдун, силе которого могли позавидовать и ши. А что смертный, так то не беда. Тут, в её королевстве, ему не грозила ни старость, ни смерть. Покуда он будет любить её, покуда он будет смотреть на неё – он не узнает боли и разочарований.
Вот только сам жених, казалось, будто находился в полусне. Ладонь его сжимала руку девы весны, взгляд не сходил с её белого лица, но в касаниях его не было нежности, а в глазах – того огня, что выдает всех влюбленных. Будто послушный щенок он следовал за ней повсюду, но стоило Лалерин забыть о нем, как он замирал, погружаясь в свои мысли.
Лишь однажды он вышел из забытья, когда заметил среди причудливых причесок ши, напоминающих бутоны цветов, девушку с длинными каштановыми волосами, украшенными лишь одной лентой. Должно быть, одна из гостей, коих неисчислимое количество прибыло во дворец Лалерин.
Гердан должен был увидеть её лицо. Тогда бы он понял, почему так сжимает сердце боль, и так хочется выть от тоски, будто потерянному в снегах волку.
Он перегнулся через резные перила балкона, пытаясь не потерять незнакомку в толпе, но Лалерин потянула его за руку.
– Куда ты так пристально смотришь? Ты можешь упасть, глупый. Не заставляй меня волноваться о тебе, Гердан.
Прохладные губы девы весны коснулись его рта, а тонкие руки обвили напряженные плечи, заставив их расслабиться.
– Тебе нужно немного поспать перед торжеством, любимый, – сказала Лалерин. – Иди в спальню. Слуги позовут тебя, когда будет нужно.
Только когда Гердан ушёл, Лалерин позволила себе нахмуриться. Как странно, что её заклятье не могло удержать его полностью. Она посмотрела вниз. Если что-то заставило его память на мгновение вернуться, то нужно позаботиться о том, чтобы Гердан с этим не столкнулся.
– Госпожа, там прибыли! К вратам прибыли! – прервал задумчивость Лалерин голос одного из слуг.
– Неужели сама Мэб? – взволнованно воскликнула золотоволосая ши. Конечно, она присылала приглашение королеве Благого двора, но и не надеялась, что та на него ответит.
– Нет. Это... – Слуга нервно поежился, и перешел на шепот. – Темный король. Он сказал, что если госпожа Лалерин не хочет, чтобы он вошёл в её дворец без разрешения, то ей стоит встретить его на холме.
Лалерин редко покидала свои владения, и давно уже потеряла интерес к грязному и тусклому миру смертных. Тем более что снег еще не сошел до конца, а природа только начала просыпаться. Но сейчас особого выбора у нее не было.