Прогуливаясь по улицам Большой и Троицкой, Малов туда-сюда вертел головой, не переставая удивляться. «Как много двухэтажных домов!» — думал он, с восхищением разглядывая строения.
По пути домой он ещё прошёлся по улицам Почтамтской и Мостовой, постоял немного у Одигитриевского собора, но внутрь не зашёл. В соборе шёл молебен, и Кузьме не хотелось толкаться в толпе прихожан, привлекая к себе внимание.
Переполненный впечатлениями, Малов перестал замечать суету на городских улицах и мыслями вернулся к предложению, полученному утром. А предложили ему ни много ни мало — сменить опостылевшую работу в конторе Управы и… перейти на государственную службу судебным приставом! Кузьма был в замешательстве. Подумать ему разрешили всего сутки, и с этой новостью он поспешил на свидание к любимой, но… Поговорить и посоветоваться с ней на этот раз не удалось.
Вернувшись домой, Кузьма натолкнулся на недовольный взгляд сидевшего за столом отца.
— Ну, чего замер как истукан, проходи, — смотрел он исподлобья на сына. — Чего так долго домой добирался? Или снова к своей татарке заглядывал?
Кузьма потемнел лицом, но перечить не стал.
— Чего ты там возишься? — хмурил брови отец. — Мой руки и за стол садись. Отужинаем и сходим соседям подсобим. Они нас уже больше часа ожидают. Я пообещал, а тебя где-то черти носят.
— А чего соседям помогать? — буркнул Кузьма, усаживаясь напротив отца. — Совесть бы поимели: мы уже им полдома выстроили, а они всё зовут нас каждый день.
— Ты язык-то попридержи! — рассердился отец. — С соседями дружить надо и подсоблять, если попросят.
— Что-то уж больно часто они нас просят, — пробубнил недовольно Кузьма. — А мы разок позвали, так тысячу отговорок нашли…
— Ладно, — сказал отец примирительно. — Сегодня подсобим ещё разок, если уж пообещал я, а потом откажу. Им и так грех на нас обижаться.
Молча поужинав, они пошли к соседям. Не прилагая особых усилий Маловы подняли на крышу строящегося дома большое тяжёлое бревно на матку.
— Всего делов-то, — ухмыльнулся отец, присаживаясь на крыльцо. — Могли бы и без нас обойтись. Я шесть человек насчитал, а толку-то?
— А для чего им пупы надрывать, когда ты им нашу помощь обещал, — хмыкнул Кузьма. — Вот они нас в самый раз и поджидали.
— Всё, теперь им дулю лысую, а не помощь, — нахмурился отец. — У нас самих забот полон рот.
Из больницы вернулась мать. Она работала санитаркой и домой приходила поздно.
— О чём вы тут балаболите, скажите на милость? — спросила она, приближаясь к крыльцу.
— Я молчу и всё больше слушаю, — ответил Кузьма. — Жду вот, когда папа выговорится и позволит мне слово сказать.
— Что? — отец недоумённо посмотрел на сына. — Ну давай говори что хотел, а мы с мамой послушаем.
— На службу меня зовут, государственную, — ошарашил родителей ответом Кузьма. — Судебным приставом… Я сразу ответа не дал, решил вот с вами посоветоваться.
Помолчав для солидности, Прохор Малов произнёс:
— Государственная служба — дело хорошее и значимое. Но ведь и ты на такой же состоял?
— То одно, а это другое, — пожал плечами Кузьма.
— А что с родителями посоветоваться решил, — продолжил Прохор, — это правильно сделал. Видать, должность ответственную предлагают, сынок? Я не знаю, что и как, но сердцем чувствую, что предложение принять надо!
— А что делать-то будешь на службе этой, сынок? — поинтересовалась мать.
— Я и сам ещё толком не знаю, — признался Кузьма. — При суде состоять буду, вот что мне известно пока. Ну а если согласие дам, то меня к начальству на собеседование вызовут и всё разъяснят.
— Сынок, а это не опасно? — встревожилась мать. — Вон сколько злодеев кругом, а ты ещё мальчик совсем.
— Да он при суде состоять будет, а не сыскарём служить, — со знанием дела разъяснил ей отец. — В суде люди культурные служат и с уголовниками не якшаются. Так ведь, сынок?
Кузьма промолчал, а мать не унималась:
— А почему тебя приглашают, не знаешь? Ведь так просто, с улицы, на государственную службу не принимают?
— Понятия не имею, — пожал плечами Кузьма. — Меня вызвали в кабинет к городскому голове, а там два господина из юстиции. Вот они мне и предложили… Я даже растерялся.
— Вот и я говорю, что неспроста это, — подал голос отец. — Значит, к тебе давно приглядываются, что даже к самому голове в кабинет пригласили!