Здания здесь изнывали от старости – за ними не было должного ухода. Молодежь, не видя в данный момент никаких возможностей, в спешке покидала Оталлу. Особенно тоскливо здесь было вечером в воскресенье, когда дождь постукивал по крышам, предвещая что-то неладное…
Мари была сердцем Оталлы. Она остановится – и погибнет весь город. Она, ее помощница Джэйн и Пушистик – не только персонал кафе, но персонал министерства души города Оталла. Вильман был мозгом этого города. Он был и в качестве доктора, и в качестве учителя, и в качестве даже электрика. Он умел принимать взвешенные решения и строить четкие плане на будущее. Мария и Вильман – команда по спасению Оталлы от скоротечной гибели. Они оба видели в нем большой потенциал. Но смогут ли они изменить город к лучшему, не помешает ли что-нибудь этому светлому делу?
3
Лучший друг
В институте Вильман познакомился с одногруппником Джорджем – простым, остроумным и легким человеком, ставшим впоследствии его лучшим и, наверное, единственным настоящим другом. Прогулки с ним были для Вильмана разгрузкой от сложных мыслей и тяжелых дум, постоянно роившихся в его голове.
Так однажды шли и разговаривали они тёплым летним вечером, обдуваемые сладким, похожим на морской, воздухом в тени дубовых крон, укрывавших университетскую аллею. Мягким светом обволакивали уличные фонари, люди неспешно прогуливались парами. Решили присесть на лавку. С чего началась беседа, мы не знаем. Знаем только, что для слушателей с соседней лавки разговор начался со следующего:
– Вот скажи мне, сколько будет трижды двенадцать?
– Ну тридцать шесть, конечно
– Ты же сейчас не считал, не правда ли? Информация о том, что трижды двенадцать равно тридцать шесть сама пришла тебе на ум с некоторой задержкой. Как цифровой сигнал.
Поэтому, я думаю, мозг имеет превосходство над сознанием.
Но ты сейчас ответил правильно, а если бы мозг послал тебе ошибочное решение? Тебе покорно пришлось бы принять и озвучить мне его. Соблюдайте субординацию, как говорится!
Джордж молчал, задумавшись
Вильман продолжал:
– А теперь я скажу тебе, в чем заключаются мои исследования.
Мы знаем космос, но не ведаем что творится на глубине океана. Мы достигаем невиданных высот полёта мысли, но не имеем понятия, как эти самые мысли рождаются. И я жажду этого знания. Моя цель в том, чтобы проникнуть в центр принятия всех своих решений. Узнать, возможен ли диалог с господином моих мыслей, и, если всё-таки возможен, то вступить в него с ним. Фантастика, да? Ты, наверное, думаешь, я спятил? Но я ещё никогда не был так близок к разгадке главной тайны мира.
– А с чего ты взял, что я так думаю? Я очень дорожу нашей дружбой и считаю тебя прирожденным ученым. У тебя впереди ещё масса невероятных открытий!
Вильман побагровел
– Джордж, дружба с тобой – мое главное открытие.
4
Последний эксперимент
Мистер Вильман занимался разными науками. Во многих, по крайней мере, разбирался. И у окружающих возникал резонный вопрос: есть ли у него образование и если есть, то какое оно?
Пару лет тому назад он учился в вузе соседнего города (того самого, из которого наведался к жителям Оталлы репортёр) на факультете нейробиологии. Однажды в своей работе он написал следующую вещь:
«Мозг – это просто мощный компьютер, который сопоставляет множество внешних факторов, и основываясь на них определяет к каким действиям это приведёт. То есть составляет алгоритм с конечным ответом. И выходит, что за нас все решено. У нас не как таковой свободы воли. Мы конечно можем поступить в одной и той же ситуации по-разному, но это лишь из-за того, что мозг просчитал несколько вариантов решений. Тогда наша жизнь похожа на игру с нелинейным сюжетом, где игроки – вовсе не мы.»
Работу не приняли, косо посмотрев на мистера Вильмана. Назвали сказочником и язвительно заметили, что ему стоило бы податься в писатели, с такой-то фантазией. Но это не стало неожиданностью для Вильмана. Он знал, что этим зачерствелым профессорам нет никого дела до настоящей науки. Наивно было бы предполагать, что они читают последние статьи в сфере исследований о мозге.
И он забрал документы на следующий день после комиссии, вернулся в родной город Оталла и глубоко погрузился в науку, параллельно ведя жизнь простого доктора-мечтателя из маленького городка, который так нравился Марии. Впрочем, он мог быть им до конца своих дней, ему даже нравилось возиться с детишками, но вопрос «кто чей?» – мозг наш, или мы собственность мозга – будоражил его сознание, и он тихо продолжал свои исследования. И вот настал день, когда аппарат, который должен был связать Вильмана с его собственным мозгом, был готов. Он не медлил ни секунды, до того он болел этим вопросом.