-- Как и я, -- признался дедушка, ответив мне прямым и открытым взглядом.
-- Ты? -- я позволил себе усмешку. -- Не верю.
-- Напрасно, -- предок откинулся в кресле и снова глотнул из кружки свою горькую гадость. -- Знаешь, как страшно с тобой спорить? Каждый раз опасаюсь не сдержаться и выпороть тебя ремнём.
-- Да брось! -- фыркнул я. -- Ты опасаешься, что однажды я тебе морду набью, а не ты мне.
Так, перебрасываясь подколками, мы медленно цедили напиток. Встряхнувшись минут через десять, дед поставил свою пустую кружку на стол. Поднялся.
-- Малыш, допей-ка противоядие, а я пока за аптечкой схожу.
Заглянув в кружку, полную ещё на три четверти, без всякого энтузиазма сделал ещё пару глотков. Решительно изгнал из души неприятный осадок. Я понимаю мотивы и поступки дедушки. То, чего хочу я сам -- это вовсе не свобода, а безответственность. Именно. Я безответственный. А так нельзя. Я сильнее многих, а значит -- должен. Должен нести на своих плечах уготованное мне бремя. Не ребёнок уже, должен понимать...
-- Ты...
Шипение заставило меня вскочить. У сейфовой двери "Ада" стоял Арейн. Выглядел подросток жутко. Бледный, будто выкрашенный белилами. Глаза -- два угля в черноте. Прозрачный, шевелящийся как живой, багровый шлейф стелился по полу и стенам, укутывал мальчишку.
-- Ты что здесь делаешь? -- холодно спросил я, справляясь с дрожью в голосе.
-- За тобой пришёл, -- криво усмехнулся сын выродка.
-- Как пришёл, так и проваливай, -- зарычал я, разозлившись.
-- Нет, -- отрицательно качнул головой подросток. -- Из-за тебя моей сестре плохо. Те, кто обижает Литу, очень жалеют о том, что сделали. Недолгое время. В живых я их не оставляю.
-- Молокосос паршивый! -- взъярился я уже всерьёз. -- С твоей сестрой мы решим проблемы без тебя, сопляк зелёный! Защитник выискался, драть тебя... ремнём, малявка! В живых не оставляет... да ты сам живёшь только пока я тебе это позволяю, выродок сопливый! Оправить тебя за твоим папашей следом...
Договорить последнюю фразу я не успел. Страшный удар, ломая рёбра, впечатал меня в стену и невидимой силой подвесил в таком состоянии. Красная пелена перед глазами оказалась управляемым Инферно. Багрянец уплотнился, покрылся чёрными полосами. В эту реальность медленно, но верно полезли твари.
-- Ты что творишь, сопляк?! -- прохрипел я, едва не потеряв сознание от боли, отплёвываясь кровью и формируя в ладони самую лёгкую из "стрел тьмы". На больше не хватало сил.
-- Убиваю обидчика сестры, -- спокойно ответил мелкий, собирая Инферно в два смертоносных лезвия. Кишащие на полу полуматериальные твари радостно слизывали с пола мою кровь, лезли к ногам.
-- Я твой император, кретин малолетний, -- удалось прохрипеть мне. Лёгкие сдавливало болью. Явно пропорол сломанным ребром.
На секунду задумавшись, мелкий выродок произнёс:
-- Это усложняет дело. Немного. Быть может, я тебя просто покалечу. Убить такого сложно. Вы, Владыки, живучие...
Два широких лезвия рванулись ко мне с огромной скоростью. Но не достигли цели.
Единственное, что успел сделать пулей слетевший вниз по лестнице император -- это оказаться на пути угрозы. От удара дедушку отбросило назад. Сила, державшая меня пришпиленным к стене, исчезла. И на пол мы сползли вместе. Вцепившись в предка, я с усилием повернул его лицом к себе. Последний вздох слетел с губ императора вместе с кровавым чёрным потоком. Два лезвия разрезали его насквозь от плеч от бёдер. Нет, нет... этого не может быть... не может...
-- Дед... деда-а-а!!!..
Ледяной огонь вырвался из-под контроля, вымораживая всё вокруг. Смутно, издалека, послышался испуганный крик и визг инфернальных тварей.
Обледенелые стены и пол покрылись снегом. Лампы все лопнули от холода, но темнота -- не помеха. Вокруг снег. Красного цвета.
Дедушка, дед... ты только держись... как же я без тебя, деда? Ты обязательно выкарабкаешься, вот увидишь. И всё будет как всегда. Ты только держись. Почему ты не дышишь, дедушка?.. Ты же должен дышать... Мне тоже больно дышать.
Не уходи, скоро всё станет лучше... Как же мне холодно... и больно...
Ты слышишь? Обязательно будет лучше...
Совсем скоро будет лучше...
Обледенелая, бессмысленная, бело-красная, отвратительная вечность всё никак не хотела заканчиваться.
Кто-то коснулся моего плеча. С трудом подняв голову, попытался разглядеть пришедшего. В окна лился серый свет утра. И различимо знакомое лицо. Только я не узнаю его...
-- Император умер, -- хрипло, тихо, страшно прозвучал голос. -- Да здравствует император...
Что?.. Что он такое говорит? Я не понимаю...