Перекрытие сразу трех аур Кровожадности от трех вождей — разом прекратило панику. Гоблины, с загоревшимися кровавым огнем глазами, яростно кинулись вперед. Строя они, как и прежде, не соблюдали, отчаянно мешаясь друг другу. Но, по крайней мере, вождям хватило тактического мышления, чтобы выдернуть из свалки стрелков, и организовать правильный обстрел. Признаться, камни гоблинов-пращников чаще попадали в своих же соплеменников... но жизни “мяса” вожди и шаман, по всей видимости, ценили крайне низко. Ученики шаманов заплясали с бубнами, накладывая на своих подопечных все новые и новые воодушевления, поскольку потери заставляли не слишком устойчивую мораль гоблинов проседать даже под действием кровожадности. Шаманы же затеяли какой-то долгий ритуал, пользуясь тем, что нападавшие перемалывают низкоуровневую мелочь и не проявляют желания, плюнув на все, порываться персонально к ним.
Один из шаманов, видимо и был тот самый “Бальшой Юх”. По крайней мере, для такого щуплого и низкорослого существа, как шаман гоблинов, “юх”, оттопыревавший набедренную повязку, выглядел действительно непропорционально большим.
Определив цель, я активировал “Нематериальность”, расставил отметки целей и скомандовал подошедшим со мной войскам:
— Вперед!
По две Стрелы Хаоса, брошенные феечкам, пересеклись на броне, которую напялили на себя клановые вожди, разом опустив их жизнь в красный сектор. Одного из них тут же добил Ставр, а еще двое — постарались спрятаться в свалке. Так что следующий удар и феечки, и Тень нанесли по ученикам шаманов, выбив одного из них, и серьезно покоцав остальных.
К этому моменту призванный медведь исчез в облаке дыма, добитый сыпавшимися на него несильными, но частыми ударами. Впрочем, свою роль он сыграл полностью. Оборотень, залитый своей и чужой кровью, опасно балансировал на грани желтого и оранжевого секторов. Впрочем, тут до него добежал клин, составленный из половины имеющихся в отряде мстителей, за щитами которых Фабрис, чудом сохраняющий здравый рассудок, и укрылся, не забыв прихватить с собой истошно верещавшего гоблина, которого он и принялся со смаком пожирать, стремительно восстанавливая хит пойнты.
Гоблины кинулись вперед, все еще опьяняемые жаждой крови, хотя некоторые из них уже начали разбегаться, и гибли под стрелами еретичек.
Я, в компании второй половины мстителей, в это время огибал общую свалку, оставаясь практически незамеченным. Наскоки отдельных гоблинов, и прилетающие время от времени камни — можно было не считать. По моей команде культисты выдали совмещенный залп по “лишнему” шаману. Три Стрелы Хаоса погасли на его защите, но остальные уверенно отправили шамана в Поля Вечной охоты, к его шаманским предкам. Я же обрушил на Бальшаго Юха Паралич. К некоторому моему удивлению, заклинание прошло, разом вырвав шамана из транса и остановив почти законченный ритуал. Еще короткий забег, и вот мы уже стоим над поверженной тушкой шамана, прикрывая добычу от тех, кто мог бы захотеть лишить меня ее.
Шаманы совершали свое камлание на пригорке, откуда было хорошо видно почти все, что творилось на поле боя. Разгоряченные аурами вождей и камланием немногих оставшихся в живых учеников шаманов гоблины живыми волнами бросались на щиты мстителей. И не все их удары бесславно гасли на тяжелых щитах. Да и летящие над головами камни, выпущенные из примитивных пращей, время от времени находили цели. Так что я уже лишился двух лучниц и одной копейщицы. А пока я по-новому расставлял стрелки-указатели Тактики, и один из мстителей тяжело опустился на колено, и, прежде, чем его успели прикрыть товарищи, был добит особенно удачливым гоблином. Правда, торжествовать герою-победители пришлось недолго: топор товарища погибшего мстителя одним ударом сделал из одного гоблина — двух полугоблинов.