— Ну и зачем вы напали на мой отряд? — лениво поинтересовался Фабрис, когда радостно ухмыляющиеся мстители вытряхнули из доспеха пленника, оказавшегося вполне себе пленницей.
— Тварь Тьмы! — выдохнула та, стараясь выглядеть твердо и непреклонно, но зябко поеживаясь под похотливыми взглядами мстителей. Взгляды эти нельзя было назвать «раздевающими» только по той причине, что раздевать пленницу далее было некуда.
— Знаю, — оскалился оборотень. — И все-таки, кто вы, что здесь делали и почему напали?
Некоторое время лучница пыталась изобразить из себя несгибаемую партизанку на допросе… Но принцип «заговорил о чем-то одно — расскажет все» сработал с железной неумолимостью. Так что на обещании «пропустить через нее весь отряд, а потом — принести в жертву тварям варпа» девчонка сломалась, не доводя до реальных пыток, и раскололась до самых, весьма приятной формы, подтянутых ягодиц.
Выяснилось, что данный отряд и несколько семей крепостных был отправлен лордом-магом Арениусом на восточную границу его владений, чтобы основать военное поселение для защиты границ от набегающих кочевников. Некоторое время возведенный форт весьма успешно отражал наскоки кочевых банд, а поселение при нем — росло и развивалось. Но после Пылающей ночи из центрального замка перестала поступать помощь и подкрепления, натиск же кочевников — только усиливался. Двое из трех рыцарей, которые, собственно, и верховодили в Восточном, являясь также и его основной ударной силой, погибли в стычках. И тогда сэр Эдриан, видя, что их рано или поздно сомнут, принял решение оставить форт и уходить к реке. Но на полпути колонну беженцев атаковали кочевники. Отбиться от них удалось, но колчаны были почти пусты, а на горизонте показалась очередная банда. Тогда-то престарелый рыцарь приказал своим подчиненным бежать к реке, а сам с немногими добровольцами, среди которых были и двое аколитов, остался прикрывать отход.
Фабрис задумался. И я его отлично понимал. С одной стороны, отправлять его пеший отряд против конных лучников — мало отличалось от самоубийства. С другой же стороны, описанные Аделью отряды мало походили на «несметные орды» — десяток-полтора всадников в каждом, не более. И подставься они под стрелы еретиков и заклятья культистов — и партию можно будет считать решенной. А вот крепостные, аколиты, а то и рыцарь, которых можно будет перевербовать — были существенной плюшкой. Тем более, что задачи «занять и удерживать форт» никто перед Фабрисом не ставил. А кочевники редко набегали чтобы «поубивать все, что движется», и, скорее всего, обременены пленниками, изрядно утратив подвижность. Но существовала и третья сторона дела. Порученной Фабрису задачей был захват мастерской гремлина и выкуп недельного урожая големов, а не гонки по солончаковой степи за неуловимыми кочевниками и не спасение идеологических врагов…
Все это оборотень изложил вслух, вызвав удивленный взгляд пленницы, все еще пытавшейся стянутыми за спиной руками прикрыть свои, прямо скажем, несколько скромные прелести. Однако Фабрис знал, что делал. Высказанные им соображения были вескими, и, благодаря командным заклинаниям, стали мне известны. Так что я смог вмешаться в его размышления, подсказав ему еще один вопрос пленнице.
— Откуда вы шли? — уточнил оборотень.
— Оттуда, — Адель кивнула головой куда-то на восток. — Сэр Эдриан остался возле мастерской гремлина, будь проклята темная тварь, не открывшая ворота и не позволившая нам укрыться!
— Вот все вопросы и решились, — транслировал я Фабрису. По его виду было понятно, что он очень хочет помочь бывшим соотечественникам, но опасается моего гнева, и не столько наказания, сколько знания что подвел того, кому клялся. Так что я решил позволить оборотню исполнить его желание… А тут еще и такой повод…
Пока отряд Фабриса совершал марш к мастерской гремлина, те, кто пошли со мной — старательно обыскивали место состоявшейся схватки с урстриксом. Тварь была бродячей и на нахождение ее логова — надежды почти не было. Но именно что «почти». Так что все следопыты отряда, во главе со Ставром, рыскали по округе, высматривая, откуда урстрикс пришел к месту засады. Увы, но проследить зверя удалось только до того места, где он спустился в балку. На выгоревшей траве и окаменевшей от летней жары земле следы сохранялись не слишком долго. Так что даже Ставр смог лишь махнуть рукой на север, со вздохом сообщив, что тварь пришла «откуда-то оттуда».
Из трофеев нам достались только перья урстрикса, его когти, клыки и шкура. Все это вполне можно было использовать в ремеслах. А вот мясо хищника наши охотницы не советовали даже пытаться приготовить. Больно уж мерзкий запах от него шел. Так что при наличии вполне съедобной свинины пытаться что-то сделать с этим… В общем, предполагаемый результат явно не стоил усилий по его достижению.