— Молчать, — пихнул я ногой «птицу-говоруна», которая, как известно «отличается умом и сообразительностью».
— Ах, ты… — и снова бесконечные повторы, не содержащие ничего любопытного.
— Господин, — вырос за моим плечом Ставр, — отдайте его мне! Когда я служил в егерях у господина князя, мне случалось допрашивать… У меня и не такие пташки пели!
Это вмешательство мной не предполагалось… но, пожалуй, было даже к лучшему.
— Увы, Ставр, — с сожалением вздохнул я. — Если бы ты сказал, что умеешь допрашивать, чуть раньше… Но сейчас я уже обещал отдать его Фабрису. Разумеется, если он не захочет облегчить свою грешную душу исповедью.
— А он — не захочет! — оборотень зевнул, звучно лязгнув клыками. — Да и что он может знать? К тому же, глянь — он в доспехах! А значит — уже почти рыцарь! Она продержится долго, когда я буду его пожирать заживо, и даст много Силы!
— Я… — над дорогой поплыл запах, отчетливо свидетельствующий о всей глубине стойкости и твердости духа данного разбойника. — Н-н-н-е…
— Вот видите, — усмехнулся Фабрис. — Он не будет говорить. Так что, как договорились, он — мой!
Заинтересованный взгляд оборотня чуть было не отправил разбойника обратно в обморок. Однако, видимо, инстинкт самосохранения взял верх.
— Я все скажу!!! — завопил разбойник.
— Отлично, — усмехнулся я. — Сначала, скажи: кто главный в вашей шайке?
Допрашиваемый задумался, его глаза забегали, и на мгновение остановились на порванном медведем разбойнике.
— Вот… ух!!!
Кулак Фабриса врезался пленному в солнечное сплетение.
— Видите, милорд, — сказал оборотень, — он еще заговорить толком не успел, а уже врет! Отдайте его лучше мне! Все пользы больше будет.
— Не надо!!! — от вопля разбойника содрогнулись придорожные вязы. — Не отдавайте меня им! Я! Я главный….
— Был, — уточнил я.
— Что-ох! — разбойник открыл было рот, и получил очередной удар.
— Разеваешь рот только тогда, когда тебя спрашивают! — прокомментировал Фабрис.
— Был главным, — пояснил я. — Теперь твоей шайки больше не существует, и главарь им без надобности. Ставр, Фабрис. Расспросите его. Сколько всего народу в шайке, где награбленное прятали, кому сбывали… ну, вы лучше меня разбираетесь. А станет врать или запираться — вы знаете, что делать.
Два лучших бойца моей армии дружно кивнули. Я же отошел туда, где воздух был почище. А именно — туда, где Пьен лечил раненого стрелка.
— Учитель, — поднял голову аппрентис. — Это…
— Вижу, — прервал его я.
В характеристиках пленника значилось:
Имя: Бетани.
Пол: Ж.
Класс: еретик.
Я опустился на колено, и потрепал разбойницу по щеке, вызвав недоуменные взгляды стороживших ее охранников.
— И что же такая миленькая девчонка делает среди разбойников?
Пленница рванулась. В ее руке блеснул короткий нож, который она направила было себе в горло. Но Пьен недрогнувшей рукой нажал на только что перебинтованную рану, и девушка со стоном повалилась обратно, выронив нож, который немедленно подобрал один из охранников.
— Обыскать! — приказал я во избежание повторения подобных эксцессов.
Один из охранников двинулся вперед с сальной улыбочкой. Но я покачал головой.
— Фрося?
— Я сделаю, го… милорд! — отозвалась моя любовница.
В процессе обыска Фрося смотала с плененной девицы бинт, которым та перетянула грудь, чтобы быть больше похожей на парня, прошлась по штанам, подчеркнув бедра… В общем, к тому моменту, когда она закончила, у меня сформировалось отчетливое желание отвести Фросю в сторонку, и пообщаться с ней более… предметно. Как о правильном проведении обыска, так и на некоторые другие, столь же животрепещущие темы.
— Я все равно не стану шлюхой! — выкрикнула Бетани, злобно плюнув в мою сторону.
— Фрося, — тяжело вздохнув поинтересовался я, — вот ответь мне: всплеск заболеваемости манией величия — это местная особенность домена? Или это вообще характерно для всего мира?
— «Манией величия»? — не поняла Фрося.
— Вот уже вторая встреченная нами девушка твердо уверена, что ради ее неземных прелестей я откажусь от собственных целей, наплюю на свои принципы, и кинусь ее насиловать. И это при том, что фигура вида «надену штаны — перепутают с мальчиком», волосы обрезаны, лицо… хм…
Признаться, я несколько… скажем так, сгущал краски. Девчонка была вполне себе привлекательная… Зато я отчетливо видел, как загораются звездочки в глазах Фроси, и этого, в принципе, было достаточно. Бетани же злобно сверкнула на меня глазами, но промолчала. Зато высказался Фабрис, отвернувшись от обделавшегося бывшего главаря.
— Милорд, боюсь, что у Неумирающих, таких, как Вы, уже сложилась некоторая… репутация, которую упорно разносят слухи…
— Это что же за «репутация»? — заинтересовался я.
— Ну… — оборотень замялся. — Ходят слухи, что вы чрезвычайно… любвеобильны и… как это… «креативны», вот!
— Иными словами, — больше для себя, чем для кого-то еще, перевел я с вежливого на Всеобщий, — «развратники, пренебрегающие традициями и обычаями». Так?
Фабрис вздохнул, и отвел взгляд. Я усмехнулся. Бороться с гидрой общественного мнения у меня не было ни сил, ни желания… А если честно — то и намерения. В конце концов, я уже начал собирать себе небольшой гарем, и было у меня смутное предчувствие, что на числе «два» — я не остановлюсь. Да и насчет «традиций и обычаев» … Их я точно буду соблюдать только в той мере, в которой они мне выгодны.
Так что, вместо того, чтобы огорчаться, я привлек к себе Фросю, и ее сладкими обветренными губами закусил горьковатый привкус слов Фабриса. Чувствовать, как девушка расслабляется и обмякает в моих руках, зная, что при желании — она легко вырвется, было невыразимо приятно.
«Ваши отношения с еретиками, оборотнями и тенями — улучшены. Текущий статус — уважение».
Оторваться от поцелуя мне было не слишком легко, но я все-таки сделал это. Дела, к сожалению, не ждали. Так что я бросил грозный взгляд на еретиков, которые вместо того, чтобы обыскивать подвергшийся нападению караван (который я совершенно не собирался доставлять по назначению в непокорный Ветровск), собрались любоваться тем, как я целую одну из них. Взгляд помог: ребятки задергались быстрее. Пока же они разбирались с доставшейся добычей, я обратился к «Удаленному управлению», и вызвал Фому, Роберта и еще десяток отступников для того, чтобы довести караван в замок. Учитывая, что сам я с отрядом проходил этим маршрутом неоднократно, был некий серьезно отличный от ноля шанс, что дойдут благополучно. Тем более, что разбойники — не морские птицы, птичьими базарами не селятся. Так что, скорее всего, единственную шайку в ближайших окрестностях я как раз и собираюсь добить.
После этого я собрал отряд, и, оставив девушку-копейшицу, двух парней покрепче и еще приходящего в себя после ранений, полученных в неравной схватке, Ставра, сторожить добычу и пленников, я двинулся к тому месту, где Ариса наблюдала за экстренной подготовкой шайки к бегству. Подготовка протекала… в напряженной атмосфере. Разбойнички ссорились между собой, подозревая друг друга в намерении украсть большую, чем положено, долю добычи. Разумеется, сборов это ни в коей мере не ускоряло. Так что, когда мои бойцы вышли на поляну перед пещерой, чем-то напоминающей логово ездовых волков, никто из разбойников лагеря еще не покинул.
Медведю оставалось пребывать в этом мире еще где-то около пяти минут, так что я со спокойной душой бросил его в атаку на самого здорового из разбойников, увлеченно доказывающего остальным, что «поскольку Бугай — сдох, то он, Тур, — новый главарь, а потому именно он понесет общак, а остальные — обломаются». Разумеется, такая позиция не могла не встретить… скажем так, «некоторого непонимания» у остальных разбойников, настаивающих на том, чтобы поделить немедля «кто сколько унесет». Впрочем, у меня был свой взгляд на этот вопрос, и делиться своим золотом с этими бомжами я не собирался.