— земля обетованная и нужно гордиться тем, что Боги избрали для этого наши места”, — кто-то произнес из толпы смотрящих на это Божье чудо. Женщины собрали всех детей в одно место.
— “Дети, смотрите и запомните на всю жизнь и передайте всем другим, что Бог жил на нашей Земле”. Дети были в недоумении: “А что такое Бог?” — “Это такая Сила, которая подарила вам жизнь”. — “А почему они светятся?” — “Потому, что они святые”. — “Нам страшно”. — “Нет, не бойтесь, этого не нужно бояться, этому нужно радоваться и радоваться не одним днем, а всей своей жизнью”. Кто-то из детей заплакал и закричал: “Спасите же их, они сейчас сгорят!” — “Нет, нет, они не сгорят, быстрее мы сгорим за то, что натворили. Но как бы ни было, увиденное оставьте в своих детских душах на всю жизнь”.
Один мальчик обратился к своей маме: “Мама, можно мне подойти к ним и потрогать руками, ибо я стал чувствовать в себе что-то необъяснимое”. — “Сынок, не боишься ли ты?” — “Нет, мама, меня к ним тянет какая-то сила”. — “Да-да, Иисус, Я вижу”. — “Вас можно потр…” — “Конечно, подойди сюда”. — “А я не сгорю?” Иисус улыбнулся и сказал: “Тот, кто соприкасается с Богом, никогда не сгорит, ответь Мне, что привело тебя к нам?” — “Я не знаю, но сила какая-то, которая находится не во мне, а рядом со мною”. Иисус обнял мальчика. “Господи, я соприкоснулся с бессмертием” — подумал мальчик. “Мама, чувствуешь, о чем он подумал?” — “Да, Иисус”. — “Дитя ты Мое, как имя твое?” — “Сивхай”. — “Что ж, Сивхай, ты принял Божье крещение, и жизнь твоя будет плодотворной. Всегда радуйся своей жизни. То, что ты видишь сейчас, не кажется ли тебе сном?” — “Нет, Бог мой. Но даже если это и сон, то он очень приятен и необъясним”. — “Да, Сивхай, ты смышлен, а сейчас ступай к своей маме, но учти, что Я тебя не забуду и сделаю так, что ты станешь человеком необыкновенным, хотя кое-что ты уже получил”. — “Но можно ли мне остаться с вами?” — “Увы, пока нет. Но ты всегда будешь слышать Меня и общаться со Мной. Дай Я тебя поцелую”. — “Спасибо Тебе, Господи, за все”.
— “Я не буду говорить “пожалуйста”, ибо о бессмертии так говорить нельзя. Мама Мария, а сейчас закрой глаза и мы сей момент окажемся дома”. — “Но Иисус…” — “Мама, Я же рядом с Тобой”. Свечение медленно стало угасать. “Смотрите, они уже испарились. Как же все происходит?” Караван еще долгое время находился на том месте, люди между собой о чем-то спорили и громко говорили.
“Павел, Варнава, вот мы и дома”. — “Мама Мария, а где же Иисус?” — “Сейчас, сейчас Он будет здесь”. Варнава присел, он был вне себя, Павел улыбнулся: “Привыкай, дорогой, нет, дорогое мое дитя”. — “Павел, что с Варнавой?” — “Иисус, как Тебе сказать, у него…” — “Не нужно, Павел, я все понял. Варнава, встань, подойди ко мне и закрой глаза”. — “Сейчас я подойду”. — “Вот и молодец, с этой минуты ты будешь воспринимать все как должное в жизни”. — “Хорошо, Иисус, о Тебе мне все понятно, но вот о Маме Марии?” — “Но ведь ты же знаешь, кто Она”.
— “Извини меня, Иисус”.
“Мама”. — Да, Иисус”. — “Нас очень долго не было, накорми братьев Моих”. — “Нет-нет, Иисус, мы уже потерпим, лучше расскажи нам что-нибудь”.
— “Что именно вы хотите услышать?” — “А все
интересное, исходящее из Твоих уст”. — “Павел, ты же читал Книгу Небесную”. — “Да, я читал, но у меня все больше и больше возникает интерес не к жизни, а к Богу”. — “Павел, но ведь все едино. Бог — жизнь”.
— “Иисус”. — “Да, Мама”. — “Расскажи им какую-либо притчу пред сном”. Иисус улыбнулся: “Они же сами уже о многом могут говорить, даже о том, что мне порой недоступно. К тому же они еще и молоды”.
Иерусалим, Иерихон, Ефремь, Назарет — люди по- разному относились к Божьему воскрешению и толковали о всех событиях по-своему. Собирались толпы народа, которые по-всякому относились ко всему свершенному. Иоанн за всем наблюдал и делал свои выводы по отношению ко всем людям. Понять — трудное дело. Но что-то почерпнуть из сказанного ими — ему было под силу. Он часто вспоминал своего первого Учителя — Иоанна Крестителя, мысленно говорил с ним и все время слышал: иди за Иисусом, Господом нашим. Иоанна тянуло к Нему с каждым днем все больше и больше, и в данный момент он спешил, ибо точно знал дату вознесения Господа. К Иоанну обращались многие: “Скажи нам, Иоанн, ты человек умный и грамотный, веришь ли ты сполна Иисусу Христу?”
— “Человеки, — отвечал он, — я не только верю ему, но вижу Его и говорю с Ним. И одними словами о Боге нельзя ничего сказать, нужно видеть Его и тогда будет понятно”. — “Некоторые из нас не видели Иисуса, но мы многое слышали о Нем и после услышанного у нас внутри что-то изменилось”. — “Что ж, мне больше добавить нечего, ибо вы почувствовали все сами на себе, даже не видя Иисуса Христа. Но были и другие, которые всяческими путями старались осквернить имя Господне, но на них никто не обращал внимания, ибо еще Иоанн Креститель говорил: “Всяк непочитающий имя Христа от рода дьявольского и его заслуга — гореть в огне”. И для таких преисподняя тоже всегда открыта. По тем временам было очевидно заметно, что время как будто бы свелось в одно целое и в этом времени все кипело, шумело и вновь формировалось, избирая доброе и уничтожая неприемлемое к душе и разуму человеческому. Да и весь облик людской менялся пред лицом Божьим, ибо Ему так хотелось и Ему все было подвластно. Отбор происходил, писания пророков набирали свою силу и неумолимо неслись между массами грешных во славу Божью, во имя Иисуса Христа. Человечество развивалось в своей духовной плоти, ибо мир Божий присутствовал везде, и это радовало не только Помазанников, но и Самого Всевышнего, ибо в каждом обновлении Он видел смысл и чувствовал Свою силу, силу праведного очищения.
Каждый человек по-своему относился к происходящим событиям. Это право любого человека. Самое главное, что события имели место в истории земли обетованной, и всяк понимающий слово Божье сохранит себя и свое семейство во славу Христа Спасителя”.
(ОТ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ, ЖИВУЩИХ И ДОСЕЛЕ)
Иоанн вернулся из Ефрема и сразу же встретился с Иисусом. “Иисус, извини меня, я немного задержался, но самое главное, что я поспел вовремя”. — “Иоанн, Я все знаю, ибо с верующим народом трудно расстаться. На неверующих обидно смотреть, видя их погрязшими в грешном потоке своего неверия”. — Да, Иисус, Ты прав. Но ведь Ты же говорил, что каждый выбирает путь сам себе: или прийти в Царствие Божье, или посетить пропасть. Конечно, последнее нежелательно, но у каждого человека есть своя голова на плечах”. — “Иоанн, свершенному следует свершиться, но всякому обходящему следует призадуматься”. — “Иисус, мое мнение таково, что человек всегда будет являться загадкой для себя самого же”. — “Иоанн, Я перебью тебя и добавлю: всяк неверующий человек”. Они посмотрели друг другу в глаза и невольно улыбнулись. “Иоанн, ответь Мне от души, ты чувствуешь трудности от нашего труда?” — “Иисус, не знаю, как Тебе ответить. Если, допустим, я вижу, что после моих проповедей люди меня поняли, то мне легко на душе и — наоборот”. — “Ну, а если охарактеризовать в полном объеме?” — “Да, Иисус, очень трудно”. — “Спасибо тебе, Иоанн, за чистосердечное признание”.
“Иоанн, ты прибыл уже?” — “Мать Мария, здравствуй!” — “Здравствуй, Иоанн. Иисус, неудобно”. — “Да, Мама, приготовь”. — “Нет-нет, не беспокойтесь, я не голоден”. — “Нет, Иоанн, иди в дом”. — “Иисус, наша Мать Мария почти не изменилась за все то время, что я Ее знаю. Только вот замечаю, глаза у Нее очень грустные”. — “Иоанн, лучше молчи и не говори Мне об этом. Ведь Я тоже все вижу, но не показываю вида”. — “Извини меня, Иисус, я сказал, не подумав”.
— “Что ж, тому быть, идем в дом”.
“О, Павел, и ты здесь. Но, Учитель, как у тебя дела с Учеником твоим?” — “Спасибо, Иоанн, мне кажется, что лучше всех”. — “Что ж, ты делаешь успехи. Иисус, я прав?” — “Безусловно”.
“Так, хватит, вы снова о своем, лучше присаживайтесь, все уже готово”. — “Мать Мария, мы слушаемся и повинуемся, как любящие дети Твои”. — “Спасибо тебе, Иоанн. Павел, а вы куда?” — “Вы отдыхайте, а мы с Варнавой выйдем, дабы не мешать, вам”.
“Варнава, идем на Иордан и отдохнем”. — “Павел, я не против, но можно…” — “Варнава, если я от тебя услышу хотя бы один вопрос, то мы никуда не пойдем, ибо то уже будет не отдых”. — “Павел, ты видел, какие серьезные лица у Иисуса и Иоанна?” — “Да, я заметил, поэтому и вышел из дома, дабы не разрыдаться. А вообще нам следует больше времени проводить на свежем воздухе. Это, Варнава, для твоей головы будет все во благо”. — “Павел, а для твоей?”