Я уже собираюсь встать на ноги, когда за мной щелкает дверь, и сиплый голос Джонатана заполняет пространство.
— Мне нравится вид.
Глава 26
Аврора
Мой позвоночник резко выпрямляется при звуках голоса Джонатана, ставшего уже очень узнаваемым.
Неважно, как часто я его слышу и сколько времени провожу в его компании. В нем всегда будет присутствовать пугающая грань, которой нужно подчиняться.
Даже поклоняться.
Несмотря на мои прежние возражения, я признаю, что нахожу убежище в общественной обстановке. Теперь, когда мы одни, у меня нет абсолютно никакой защиты против моего тирана.
Я вскарабкиваюсь на ноги, понимая, в каком положении нахожусь — на коленях, с задницей на виду у него.
Как только я встаю, у меня за спиной появляется обжигающее тепло, словно вулкан, готовый к извержению. Я даже не успеваю повернуться, как Джонатан хватает оба моих запястья и прижимает их одной рукой к пояснице.
Мое дыхание учащается, и этот знакомый жар пробегает по моим конечностям и оседает между ног.
— Ты думаешь, это нормально — бросить мне вызов, Аврора? — его голос понижается, когда его губы касаются кончика моего уха. — И это все?
— Я... я не знаю, о чем ты говоришь.
— О, но ты знаешь. Вот почему ты делаешь это специально. Тебе нравится видеть, как я теряю контроль? — он толкает свои бедра вперед, и я с треском вдыхаю воздух, чувствуя, как твердая выпуклость прижимается к моей попке. — Или, может быть, тебе нравится, когда тебя наказывают? — другой рукой он задирает мое платье.
Мурашки покрывают мою кожу, но это не связано с холодным воздухом, а связано с тем, как он хватает меня за задницу, как будто это то, что он всегда должен был делать.
— Я не сделала ничего такого, за что меня следовало бы наказывать, — твердо говорю я, хотя мои ноги превратились в желе.
— Не за что наказывать? — его рука опускается на мою задницу, и я вскрикиваю, мои бедра дрожат и покрыты свидетельствами моего возбуждения.
— Н- не за что, — выдыхаю я.
Шлепок.
Я задыхаюсь, звук заканчивается стоном.
— ...аааа.
— Ты моя, так что веди себя соответственно, знай это, дыши этим, если нужно. Ты больше не сможешь ослушаться меня на публике. Ты поняла?
Мои дрожащие губы сложились в линию, я отказываюсь дать ему ответ.
Шлепок.
— Я сказал. Ты поняла?
Я вздрагиваю всем телом, и мои руки скручиваются в кулаки в его руках, но я все еще не произношу ни слова.
— Мы можем делать это всю ночь, — он хватает меня за задницу с фальшивой нежностью, и я почти стону от ощущения, прежде чем он снова шлепает по коже.
Из меня вырывается хныканье, и я ненавижу, как жалобно оно звучит. Ненавижу, что, как бы ни болела моя спина, я не могу не хотеть большего.
Его голос понижается, и он бормочет мне на ухо:
— Если ты не скажешь слова, я буду шлепать тебя по маленькой попке, пока все не услышат твои крики. Ты этого хочешь, дикая?
— Н-нет!
— Тогда скажи это.
— Поняла, — шиплю я.
— Рад, что мы пришли к согласию.
Скорее, он вынудил меня согласиться. Мудак.
— Итак, что я говорил о том, чтобы держаться подальше от Итана? — он крепче сжимает мои запястья. — Когда мы выйдем, ты скажешь ему, что не придешь на ужин.
— Нет, — это слово едва слышно, но оно есть.
Самое ужасное, что я не сказала этого, потому что не позволю Джонатану диктовать мою жизнь.
Это больше похоже на вызов. В этот момент все, чего я хочу, это плеть его руки и то, как он вызывает эти странные ощущения глубоко внутри меня.
Если провоцировать его это то, что нужно, чтобы открыть его истинную сущность, то так тому и быть. За такое короткое время я стала профессионалом в этом деле.
Я понятия не имею, почему я так увлеклась этой стороной Джонатана. Возможно, потому что это один из редких случаев, когда он показывает то, что на самом деле внутри него, я хочу быть единственной, кто может наблюдать великого Джонатана Кинга в его самой сырой, самой истинной форме.
— Аврора, — предупреждение в его голосе звучит громко и четко.
— Ты не имеешь права указывать мне, что делать.
Он шлепает меня снова, и я встаю на цыпочки от силы удара. Мои бедра трясутся от того, как сильно я сжимаю свое ядро с тех пор, как он вошел.