— И, мисс... — он наконец-то смотрит на меня.
У него действительно красивые голубые глаза за этими очками.
— Просто Аврора.
— Хватит его отвлекать, Аврора.
— Ч-что?
— Он делает много бесполезных остановок, вроде сегодняшней с тех пор, как вы появились в его жизни. Мне это не нравится.
— Тебе не нравится?
Он говорит так, будто он жена Джонатана.
— Да. Это отвлекает его от работы.
— Ну, может быть, ему не стоит быть таким роботом. И к тебе это тоже относится, Харрис. Раскрепостись.
— Я раскрепощен.
— Ты смотрел на себя в зеркало в последнее время?
— Что не так с моим лицом? — кажется, он искренне обижен.
— Эмоции. Когда-нибудь слышал о них? Или Джонатан конфисковал их вместе с твоей улыбкой?
— Я умею улыбаться, — он показывает мне угрожающую улыбку.
Я разражаюсь смехом, а он хмурится, на его лице написано недоумение.
На мгновение я забываю о прошлом и погружаюсь в настоящее.
Потому что прямо сейчас? Я в настроении для дуэли.
Глава 27
Джонатан
Мой взгляд следует за Авророй, когда она практически убегает с места происшествия.
Она не остановилась и не стала искать свою напарницу, Черный Пояс, что означает, что она более взволнована, чем показывает.
И все это из-за ублюдка, который сидит напротив меня и ест, будто не он заговорил о том, о чем не должен был.
Не перед ней.
Ни перед кем.
Аврора может вести себя решительно и отстраненно, но воспоминания об Алисии сжигают ее. Я не скучаю по тому, как она пробирается в ее комнату при каждом удобном случае. Смерть Алисии — это напоминание о самом мрачном дне в ее жизни. Ей не нужно напоминание о том, что она тоже очень похожа на нее.
И что с того, что она похожа? Они совсем не похожи.
Итан заплатит за то, что поднял тему прошлого и заставил ее уйти.
— Слышал, что ты приобретаешь лошадь, — я подношу вилку ко рту и не спеша смакую еду.
Тот факт, что я бросил туда кость, достаточно, чтобы привлечь его внимание. Итан замедляет жевание и смотрит на меня.
Сохраняя бесстрастность, я продолжаю:
— Арабский жеребец. Впечатляет.
Агнус делает паузу, читая, как я предполагаю, отчеты на своем телефоне.
— Ты не должен знать об этом.
— Очевидно, знаю. Не только у тебя есть внутренняя информация, и знаешь, что, Итан? Считай, что я ее купил.
— Ты даже не любишь лошадей, — Итан положил руки на стол.
— Это не значит, что я не могу ее получить.
— Тогда я мог бы рассмотреть тот участок земли в Нортгемптоне, за которым ты присматриваешь, — Итан съедает еще одну ложку еды. — Мне даже не нравится недвижимость в Нортгемптоне, но это не значит, что я не могу ее получить.
— Возьми что-нибудь из моего, и я возьму десять взамен. Даже твоя дочь теперь носит фамилию Кинг.
Эльза опускает голову и продолжает есть молча, предпочитая оставаться в зоне неловкости. В этом разница между ней и Эйденом. Если бы мой сын был здесь, он бы уже час назад увел ее. У него нет ни капли терпения на то, что, по его мнению, его не касается.
— Как насчет Авроры? — Итан приподнял бровь.
Десятилетия, которые я потратил на совершенствование своего фасада, теперь пригодились. Я делаю вид, что меня это не трогает, хотя мне хочется воткнуть нож в оба его глаза, чтобы он больше не смотрел на нее. А еще мне хочется закрыть ему рот, чтобы он больше не произносил ее имя.
Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не повалить его на землю и не вбить в него хоть немного здравого смысла. Вместо этого я спрашиваю своим, казалось бы, отстраненным тоном:
— А что с ней?
— Она теперь часть игры?
— Папа... — Эльза смотрит на него умоляющими глазами. — Ты сказал, больше никаких игр.
— Я не могу отступить от вызова. Разве не так, Агнус?
Его собака на коленях кивает один раз, все еще сосредоточенно глядя на свой телефон. Он не притронулся к еде с тех пор, как мы сели за стол. Агнус из тех чудаков, которые редко едят и выживают за счет милостей Итана, или что-то в этом роде.
Я должен был знать, что, когда одиннадцать лет назад стало известно, что Итан умер, Агнус не остановится на этом.