Чем больше я читаю, тем глубже становится дыра между мной и Алисией. Я начинаю сомневаться, знала ли я вообще свою сестру.
Как будто совершенно другое существо владело ее рукой и написало эти слова.
Может быть, это как с папой. Я думала, что знаю его, но...
Я закрываю дверь на этой мысли, когда вхожу в свой дом и улыбаюсь Полу, который смотрит телевизор с Шелби. Мой сосед даже не обращает на меня внимания. Пол заводит разговор, спрашивает, как я поживаю.
Он тянется за стойку.
— На днях один человек приходил спросить о вас.
Мои мышцы напрягаются. Это, должно быть, адвокат.
— Он назвал свое имя?
— Нет. Он ушел, когда я сказал ему, что вы здесь больше не живёте.
Фух.
Шелби увеличивает громкость телевизора, и у меня перехватывает дыхание от облегчения. Появляется ведущий новостей, его выражение лица серьезно, и это по очень веской причине.
Человек, который сидит напротив него в серой комнате, главный герой моих кошмаров. Тот, кто копает могилы и душит людей скотчем.
Максим Гриффин.
Самый известный серийный убийца в новейшей истории Великобритании.
Мой отец.
Из телевизора доносится серьезный тон ведущего новостей.
— Сегодня у нас эксклюзивное интервью с Максимом Гриффином. Впервые за одиннадцать лет он добровольно решил поговорить. Что происходит, когда убийца нарушает свое молчание?
Камера увеличивается и фокусируется на отце. Он непринужденно сидит на стуле, одетый в черный пиджак и брюки цвета хаки, и выглядит невозмутимым. Его борода подстрижена, но он все тот же широкий, высокий. Красавчик. Выглядящий как мечта каждой женщины, он так пугает.
Именно поэтому они падали к его ногам.
Когда звучит его вкрадчивый голос, в котором едва слышен йоркширский акцент, я чуть не опрокидываюсь от его воздействия на мои нервы.
— Я предпочитал молчать, думая, что защищаю свою дочь. Но теперь я понимаю, что ее тоже нужно привлечь к ответственности.
Я спотыкаюсь и чуть не падаю назад.
Нет.
Нет, нет, нет.
— Мисс Харпер?
Я задыхаюсь, когда Пол прикасается к моему плечу. Мое сердце скачет синхронно, как будто вот-вот выпрыгнет из горла.
— Вы в порядке? Вам нужно присесть?
Мне нужно выбраться отсюда.
Не просто из здания, а отсюда. На улицу.
Я выхватываю пакет из рук Пола и вылетаю из места, где раздается голос Максима, где он преследует и преследует меня. Мое сердце колотится, дыхание вырывается наружу.
Слезы текут по моим щекам, когда я чувствую, как мир приближается ко мне своими призрачными руками и мясистыми пальцами.
Это похоже на то время снова и снова.
Тело врезается в меня, и я замираю. Мои губы раздвигаются, когда я встречаю ее глаза. Эти ярко-зеленые. Сара. Я никогда не забывала ее имя. Теперь она выглядит по-другому. Она не растеряна, не плачет и не умоляет меня вернуть ее мать.
Она такая же, как они.
Она хочет, чтобы я заплатила.
— Я знала, что это ты. Верни мне мою мать! Верни мне мою жизнь! — она бьет меня по лицу так сильно, что я отшатываюсь от шока.
Но я не двигаюсь. Я даже не защищаюсь. Если я останусь неподвижной, если позволю им бить меня, они в конце концов выбьют это из своей системы и оставят меня в покое.
— Мне жаль, — шепчу я. — Мне так жаль.
— Твои извинения не могут вернуть мне то, что я потеряла.
Пощечина. Царапина.
— Убийца! Убийца!
— Мне так жаль. Мне так жаль, — рыдания вырываются из моего горла, когда я повторяю эти слова снова и снова.
Не то чтобы это заставило их остановиться, но это единственное, что я знаю, чтобы сказать им.
Мои губы горят. Я чувствую металлический привкус крови. Но я остаюсь на месте, пока она вымещает на мне свой гнев и горечь.
Моя физическая боль — ничто по сравнению с тем, через что пришлось пройти ей и остальным.
Когда Сара, кажется, выдохлась, она падает на землю, рыдая, всхлипывая и разваливаясь на части. Я пытаюсь схватить ее за плечо, подтянуть к себе — хоть немного утешить — но она отталкивает меня. Я падаю назад, мои руки и бедро принимают удар на себя.
Мои ладони горят, кровь просачивается сквозь кожу, но это не имеет значения. Такая боль не имеет значения.
Спотыкаясь, я поднимаюсь на ноги, не обращая внимания на грязь на одежде. Все, что меня волнует, это маленькая коробочка между пальцами.