Мое сердце бьется громко и быстро. Я та девушка, которая бежит по лесу, мое дыхание затруднено, легкие задыхаются, голова вот-вот разорвется от боли.
Он настигает.
Он рядом.
Они тоже.
— Мисс Харпер. — я вскидываю голову, встречаясь взглядом с адвокатом. — Вы уверены, что не передумаете? Если вы скажете судье, что были молоды и растеряны...
— Я не была молодой и растерянной. Я увидела монстра таким, какой он есть, и действовала в соответствии с этим. А теперь покиньте мой кабинет и никогда больше не возвращайтесь.
У меня болит горло от силы слов.
— Вам должно быть стыдно за то, что вы защищаете такого человека, как он. Эти женщины могли бы быть вашей дочерью, женой, сестрой.
Выражение лица Стефана не меняется, когда он лезет в карман пиджака и достает конверт и визитную карточку. Когда я не беру их, он кладет их на стол.
— Позвоните мне, если передумаете.
Как только он уходит, я падаю на диван, мои руки и ноги дрожат, пот стекает по спине и вискам.
У меня болит сердце, и я чувствую, что вот-вот сгорю.
Я подтягиваю колени к груди, когда воспоминания начинают возвращаться. Нападения. Оскорбления.
Посягательство.
Нет. Пожалуйста, нет.
Конверт пристально смотрит на меня. Я знаю, от кого это. Я подумываю о том, чтобы сжечь его, выбросить, но необходимость разгадать головоломку снова поражает меня.
И на этот раз я не могу это игнорировать.
Я открываю его дрожащими пальцами. Простая белая бумага с его неряшливым почерком издевается надо мной.
Помни, Муза, в следующий раз, когда мы увидимся, либо я убью тебя, либо ты меня.
Глава 20
Аврора
Я ухожу с работы пораньше.
Но не еду в дом Джонатана.
На самом деле, на секунду я подумываю о том, чтобы поехать куда-нибудь еще.
Я могла бы отправиться в Уэльс. Или в Скотленд.
Если это слишком близко, я могу уехать в другую страну. Выбрать место на карте и направиться туда.
Я могу начать все сначала. Если у меня уже произошло одно перерождение, у меня может быть еще одно, верно?
Только я не могу оставить H&H, Лейлу и всех остальных.
Я не могу отказаться от мечты, которую начала своими собственными руками. Не могу продолжать бегать всю оставшуюся жизнь.
Когда я уходила с судебного заседания в тот день, я пообещала, что он никогда больше не станет хозяином моей жизни.
Он не будет контролировать каждый мой вздох, будто у него есть на это право. Словно ему принадлежит моя жизнь только потому, что он дал ее мне.
Каждый раз, когда кто-то смотрит на меня, я неправильно дышу. Я наблюдаю за своим окружением, будто ожидая яиц, оскорблений, нападения.
— Дьявольское отродье.
— Дочь своего отца.
— Убийца! Убийца! УБИЙЦА!
Я нажимаю на тормоза и зажимаю уши обеими руками, словно это остановит голоса, кричащие слишком громко в моей голове.
Мое дыхание не существует. А сердцебиение учащается, словно тяжелый груз давит мне на грудь.
Нет.
Никто меня не найдет. Они не смогут.
Только потому, что это сделал адвокат, не значит, что мое прошлое вернется.
Мне требуется несколько минут, чтобы собраться с мыслями и доехать до квартиры. Всю дорогу туда я смотрю в зеркало заднего вида и через плечо, представляя руку, появляющуюся из ниоткуда.
К тому времени, как я добираюсь до ресепшена, у меня уже все нервы на пределе. Моя голова переполнена криками семей жертв, и тем, как они спрашивали меня, почему.
Я даже сама этого не знала. Как я могла ответить на них?
— Мисс Харпер.
Пол перехватывает меня, убавляя громкость телевизора.
Я останавливаюсь и натягиваю улыбку.
— Привет, Пол. Как у тебя дела?
— Хорошо. Вы съехали?
— Да, временно. Тем не менее, я сохраняю договор аренды.
— Я... понимаю. — он приподнимает губы, но я не пропускаю паузу. — Для вас новая посылка.
Мое сердцебиение учащается от чего-то совсем другого, чем причина визита адвоката.
Голосовое сообщение Алисии.
— Где оно? — спрашиваю я.
Пол достает маленькую коробочку из-под стойки, как и в прошлый раз.
Я забираю с легкой улыбкой.
— Я заскочу проверить свою почту, но не мог бы ты позвонить мне, когда я получу еще какие-нибудь письма?
— Определенно, мисс.
— Большое тебе спасибо, Пол. — я указываю на пустой диван в неловкой попытке завязать разговор. — Сегодня без Шелби?
— Он плохо себя чувствует.
Его акцент сильнее, чем обычно, когда он переводит взгляд обратно на футбольный матч Премьер-Лиги по телевизору.
Я еще раз благодарю его и считаю минуты до того, как окажусь в квартире. Как только я захожу внутрь, то сбрасываю пиджак, туфли и бегу к телевизору. Подключаю флешку и нажимаю «воспроизвести».
Как и в прошлый раз, в начале наступает тишина, прежде чем раздается голос Алисии.
— Я солгала тебе, Клэр, и мне жаль. Знаю, что не должна была этого делать, но я думала, что защищаю тебя. Я думала, что единственный способ защитить тебя это держать в неведении. Возможно, это было не самое удачное мое решение, но я хочу, чтобы ты знала, как мне больно, что хоть один волосок упал с твоей головы. Надеюсь, ты простишь меня за то, в чем я собираюсь признаться.
Ее голос становится глухим.
Я забегаю вперед, но, как и в прошлый раз, запись закончена.
Черт.
Словно тот, кто послал это, сыграл со мной неприятную шутку.
Я плюхаюсь перед телевизором, экран пуст, и подтягиваю колени к груди.
Что она могла иметь в виду, говоря, что держит меня в неведении? Было ли это из-за дьявола, которого мы обе знали? Хотя Алисия почти не встречалась с ним. Обычно она приходила ко мне в школу, а не домой.
Или речь идет о чем-то другом?
Честно говоря, я больше не знаю. Я слишком эмоционально истощена и измучена, чтобы собраться с мыслями.
Мои конечности дрожат, когда я вспоминаю визит адвоката. Честное слово. Он сказал гребаное условно-досрочное освобождение.
Конечно, он не может быть условно освобожден всего через одиннадцать лет.
Темное облако нависает надо мной, и мои пальцы дрожат, когда я подтягиваю колени к груди, хватаюсь за них и остаюсь на месте, как статуя.
Вот что я сделала в тот день.
Я не сидела, но я была статуей.
Видите ли, моя любовь к головоломкам стала проклятием. Мне не следовало идти в лес в тот день. Мне не следовало пытаться разгадать папину головоломку.
Но я сделала это.
Я надела толстовку с капюшоном, взяла велосипед и последовала за ним, немного похожая на детектива. В то время я чувствовала себя такой самодовольной, думая, что я Шерлок Холмс или что-то в этом роде.