К тому времени, когда я присоединяюсь к Джонатану, он, похоже, не в хорошем настроении. Он наблюдает за мной с тем нахмуренным выражением, которое обычно означает неодобрение.
— Ты опоздала на пять минут.
— Мне нужно было подготовиться.
— Оправдания только ухудшают твое дело, а не улучшают, дикарка.
Я приподнимаю плечо и отодвигаю свой стул. Джонатан цокает, а я вздыхаю. Конечно.
Обойдя, я подхожу прямо к нему и сажусь ему на колени. Я ненавижу то, каким знакомым — и, осмелюсь сказать, удобным — стало это сиденье.
— Почему ты всегда меня так называешь? — бормочу я, без усилий пытаясь не зацикливаться на его присутствии за моей спиной.
— Что?
— Дикарка.
— Ты была дикой с тех пор, как была ребенком.
— Нет.
Его губы подергиваются в этой своей почти улыбке, но вскоре он возвращается к нейтральному выражению лица.
Джонатан хватает маленький кусочек хлеба и кладет его мне в рот.
— Теперь ешь.
Я обхватываю его губами, но когда они касаются его пальца, между нами расцветает электрический разряд.
Наши взгляды сковывают друг друга, и кажется, что они не могут открыться. Темно-серые глаза Джонатана почти чернеют, когда я задерживаю губы на его пальце на секунду дольше, чем нужно.
Тепло распространяется под моей одеждой, образуя мурашки по коже и заканчиваясь прямо между бедер.
— Осторожнее, Аврора. Ты искушаешь меня трахнуть тебя прямо здесь и сейчас. После того, как я накажу тебя за эти пять минут опоздания, конечно же.
Грубость его голоса и слова, которые он произносит, превращают меня в пучок необъяснимых эмоций.
Я не убираю свои губы.
Дерьмо. Словно я снова раздвигаю для него ноги. Тот факт, что у меня все еще болит, больше не имеет значения.
Губы Джонатана растягиваются в соблазнительной улыбке, которая ухудшает состояние моих испорченных трусиков.
— Это приглашение, дикарка?
Кусок хлеба тает у меня во рту, и я проглатываю его, звук громкий и навязчивый посреди тишины.
Прежде чем я успеваю что-либо сказать, дверь в столовую распахивается.
— Так, так, что у нас здесь?
Глава 24
Аврора
На секунду я слишком ошеломлена, чтобы реагировать.
Я уже привыкла обедать наедине с Джонатаном и его коварным умом и блуждающими руками. Марго и Том никогда не прерывают нас, что, как я полагаю, связано с приказом Джонатана.
Поэтому, как только я слышу знакомый голос, я начинаю отрицать, думая, что это игра моего воображения. Или даже, что Харрис решил сегодня быть мудаком.
Но это не лицо Харриса и не его голос. Это...
Эйден.
Мой племянник, с которым я никогда официально не встречалась несмотря на то, что умоляла Алисию привезти его во время ее визитов в Лидс. Она говорила, что привезет, но так и не сдержала этого обещания.
Мой племянник, который при первой встрече назвал меня «мамой», потому что вообще не знал о моем существовании.
Он заходит внутрь, засунув руку в карман темных джинсов. Его шаги целеустремленные и уверенные. Прямо как у Джонатана. Он также является точной копией своего отца в плане внешности. Темные волосы и серые глаза. Гордый нос и точеная челюсть. Даже постоянный неодобрительный взгляд такой же.
И теперь он направлен на меня.
И тут я понимаю, в какое компрометирующее положение попал Эйден. Я сижу на коленях его отца, обхватив губами его чертов палец.
Я вздрагиваю, пытаясь встать, но Джонатан крепко держит меня за бедро. Я умоляю его дикими глазами отпустить меня. Возможно, он слишком напорист, чтобы заботиться о том, что думает его сын, но меня это волнует. Настолько, что каждую секунду, когда он прижимает меня к себе, я близка к тому, чтобы задохнуться.
Он должен видеть панику на моих чертах лица, и поскольку Джонатан не заботится о других, я подозреваю, что он никогда не отпустит меня. Но тут его пальцы ослабевают на моей талии, и я использую эту возможность, чтобы слезть с его колен.
Мое дыхание учащается, когда я разглаживаю платье и трогаю волосы в постыдной попытке взять себя в руки.
Не так я хотела снова увидеть Эйдена.
Кроме того, какая-то часть меня на самом деле не хотела с ним встречаться. Джонатан был прав, чувство вины, которое я испытываю по отношению к Эйдену, слишком велико, чтобы выразить его словами.
Я предполагала, что с тех пор, как я переехала сюда, мне придется столкнуться с ним, но я никогда не думала, что это произойдет при таких обстоятельствах.
Если он не ненавидел меня раньше, то теперь точно должен.
Мне следовало спросить Джонатана, когда он вернется из медового месяца. Возможно, я была бы более подготовлена, если бы спросила. Или, по крайней мере, не сидела бы на коленях у его отца, посасывая его пальцы.
Эйден остановился напротив отца, его губы сложились в линию, горячая ярость исходила от него волнами.
— Что черт возьми здесь происходит?
Я сглатываю.
— Это не...
— Я говорил с тобой? — Эйден прерывает меня, его внимание все еще приковано к отцу.
Прекрасно. Я заслужила это. Но это не значит, что мне менее больно.
Эйден — последнее, что Алисия оставила позади. Кроме меня, он единственный, кто имеет с ней общую ДНК.
И несмотря на то, что он похож на Джонатана, я чувствую в нем прикосновение Алисии. Но это может показаться жутким, поэтому я не решаюсь высказать эту мысль.
— Я жду, Джонатан, — Эйден кладет руку на стол, встречая взгляд отца, будто он соперник.
Выражение лица Джонатана остается нейтральным. То самое спокойствие, которое он так хорошо носит, не дрогнуло. Как будто его единственный сын не застал его в сексуальной позиции с тетей.
Это просто пиздец.
— Я перед тобой не отчитываюсь, — Джонатан неторопливо делает глоток кофе.
— Значит, ты отвечаешь перед своим членом? И это все?
Мои глаза расширяются и летят прямо на Джонатана, немного боясь гнева, который он обрушит на своего сына. Старший Кинг продолжает потягивать кофе из своей кружки, словно Эйден не сказал то, что сказал. Если бы он не сказал вслух, я бы заподозрила, что Джонатан его даже не слышал.
— Как ты посмел привести эту шлюху в место, которое Алисия называет домом?
Я прикусила язык, но я не могу оставить это без внимания. Не могу. Я могу чувствовать себя виноватой перед Эйденом, но я не позволю ни ему, ни кому-либо другому так обращаться со мной.
Сжав плечи, я смотрю на него, но прежде, чем я успеваю что-либо сказать, Джонатан резко встает, хлопнув обеими руками по столу, и встречает безжалостный взгляд Эйдена своим собственным.