— Кстати. Ты не должен быть придурком по отношению к ним. Ты им тоже не очень-то нравишься.
— Мне плевать на то, чтобы нравиться.
— Правда?
Он делает паузу, бросая на меня неразборчивый взгляд, затем кивает.
— То, что тебе нравится, не помогает добиться результата. Страх, с другой стороны...
— Это твоя семья, Джонатан. Они не должны бояться тебя, — мой голос повышается, и я понимаю, что позволила своему гневу встать на пути. Я шепчу: — Я не хотела кричать.
Он протягивает руку к моим волосам, и я замираю, когда он убирает их со лба.
— Максим не виноват, дикарка. Говори это своему отражению в зеркале каждый день, и в конце концов ты в это поверишь.
Жирные слезы наполняют мои глаза, и мне требуется все, чтобы не дать им вырваться наружу, когда я погружаюсь в его нежные, но твердые поглаживания моих волос.
Иногда мне кажется, что он может погрузить в меня свои пальцы и вытащить меня наружу. Иногда я не могу решить, является ли это его обманчивой нежностью, которую он использует только для того, чтобы получить то, что хочет.
Но в данный момент я предпочитаю утонуть в его успокаивающих прикосновениях. Возможно, я пожалею об этом позже, но не сейчас.
— Спи, — он начинает вставать, но я держу его за руку, останавливая на его пути.
Я еще не готова отказаться от этого тепла.
Не сегодня.
Он поднимает бровь.
— Или ты предпочитаешь, чтобы тебя отшлепали за то, что ты не доела свой ужин?
Хотя от этого обещания у меня подкашиваются ноги, это не то, чего я хочу. Это что-то более глубокое, и это может ранить меня сильнее, чем любое из его наказаний.
Я опускаю одеяло на свободную сторону кровати.
— Останься.
Он делает паузу, но не убирает свою руку с моей.
— Я не сплю с другими.
— Только сегодня, — пробормотала я.
— Почему?
— Пожалуйста, Джонатан.
— Я соглашусь, только если ты сделаешь что-то взамен.
Чертов тиран. Но он поймал меня в уязвимый момент, когда я согласна практически на все.
— Что?
— Ты не пойдешь на ужин с Итаном.
Почему я не удивлена? Но поскольку это небольшая цена, я киваю.
Джонатан забирается под одеяло вместе со мной, и я ожидаю, что он останется на своей половине кровати. Удивительно, но его рука обхватывает мою спину. Я кладу голову ему на грудь, используя ее как подушку. Его сердце бьется сильно и ровно, как и весь он.
Я так хорошо прижалась к его телу, как будто именно здесь я всегда должна была быть.
Его пальцы гладят мои волосы, как он делал это раньше, и я теряюсь в его лесном запахе. Так, как он пахнет только что из душа.
Чего я не говорю Джонатану, так это того, что я тоже не делю спальное место. Мне всегда нужно быть одной, чтобы убедить себя заснуть и проснуться в одиночестве на случай, если мне приснится плохой сон.
Но сегодня я не трачу полчаса или больше на то, чтобы ворочаться и думать о счастливых мыслях, которые помогут мне побороть надвигающийся кошмар.
Я просто засыпаю.
И я знаю, что простое действие сна больше никогда не будет для меня прежним.
Глава 30
Аврора
— Доброе утро, приятельница!
— Доброе утро, — говорю я Лейле, когда она следует за мной в мой кабинет.
Клянусь, она почти не проводит времени в своем кабинете.
Она ненавидит сидеть без дела и всегда находит себе занятие за пределами своих четырех стен. Если она не со мной, то делает обход на фирме или в конференц-зале.
Я беру предложенный ею кофе со льдом и вздрагиваю, когда моя ноющая попа упирается в диван.
Тиран Джонатан отшлепал меня за завтраком так сильно, что у меня все болит. Ну, больше, чем болит. Это действительно больно, несмотря на лосьон, который я нанесла перед выходом.
Вот так мы провели нашу первую ночь вместе.
Я проснулась от того, что его член прижимался к моему входу сзади, а потом он трахал меня до тех пор, пока я не перекричала всю комнату.
Когда я спросила его, почему он трахает меня только сзади, он ответил, что это не мое дело. Когда я сорвалась, он отшлепал меня, пока слезы не залили мне глаза.
Грубиян. Задница.
Нет нужды говорить, что с тех пор у меня было плохое настроение.
Даже отвратительный снобизм Харриса с утра не смог вывести меня из этого состояния.
— Что случилось? — Лейла наклонилась ко мне, нахмурив брови.
На ней футболка с длинным рукавом с надписью «Черный — это философия».
— Ничего, — я отхлебываю кофе со льдом, желая каким-то образом вылить его себе на задницу.
— Да, точно. Ты выглядишь так, будто стала свидетелем убийства щенков. Давай, выкладывай. Это из-за сопляка Джонни?
— Это из-за самого ублюдка.
— Что он натворил? — она вздыхает. — Я очень надеялась, что мне не придется использовать свои навыки карате слишком скоро, учитывая щедрый чек, который он оставил для благотворительной организации, но я сделаю это, если придется.
— Помнишь, ты говорила мне, что, когда я угрожаю его контролю, он срывается?
Она кивает.
— Ну, он так и сделал. Я бросила вызов его потребности оставаться в своем эмоциональном хранилище, и он выместил это на мне.
Она вскакивает, закатывая рукава своей футболки.
— Я собираюсь надрать ему задницу.
— Лей...
— Ты думаешь, я пошутила? Я говорила серьезно, когда сказала, что ему придется отвечать передо мной. Ты — семья, а с моей семьей никто не связывается. Беги или умри, помнишь?
Моя грудь взрывается фейерверком от ее слов, но я говорю:
— Просто сядь и помоги мне провести мозговой штурм.
— Мозговой штурм как отрезать его Ч? Я в игре.
— Ты такая дурочка.
— Ладно, если отбросить все эти бурные заговоры в сторону, возможно, ты можешь кое-что нащупать.
— Что именно?
— Он реагирует, не так ли? Это значит, что ты влияешь на него, НО если он хоть как-то заденет хоть один волос на твоей голове, я серьезно. Я проберусь в его дворец и убью его, в стиле ниндзя.
Я хихикаю над тем, как она позирует со своими руками.
— Тебе нужна помощь, Лей.
— Во-первых, отсоси у меня Ч. Во-вторых, это тебе нужна помощь. Ты так увлеклась Джонатаном, что тебе больно от того, как он с тобой обошелся.
— Это не так.
— Так. Признайся, ты уже считаешь его папочкой.
— Лей, прекрати. И он мне не папочка. Это ты им увлекаешься.
— Ммм, подруга. Я только фантазирую о них. А ты, напротив, входишь в них по полной программе. Каламбур.
Я задеваю ее плечо, и она смеется, вставая на ноги.
— Серьезно. Не позволяй ему добраться до тебя и отсосать у тебя, а то я наброшусь на его задницу как мама-медведица.