Все так просто! Победа по существу достигнута одними воздушными силами и достигнута молниеносно. Не представляли «интереса» (Дуэ этим хочет сказать — значения) действия ни всех сухопутных средств, ни морского флота. Мы не будем еще раз разбирать всю несостоятельность, химеричность такого «решения» войны. В такое «решение» не верят и его практически не учитывают даже те, кому Дуэ дает такую легкую и быструю победу. Как-никак, а гитлеровская Германия создает миллионную сухопутную армию и мощный морской флот! Очевидно, не для того, чтобы они своей бездеятельностью и ненужностью в будущих войнах были великолепной и очень дорогой иллюстрацией к теории Дуэ.
Итак, эту сторону построений Дуэ мы должны отбросить. Представляет интерес разбор непосредственных, действий воздушной армии, противоречивость и предвзятость самого оперативного содержания.
Дуэ направил германскую воздушную армию в глубь Франции и Бельгии 44 отдельными группами, изолированными друг от друга по фронту и в глубину; глубина волн растянулась по времени на 4 часа. Это значит, что германские бомбардировщики подставляли себя под удар небольшими частями по 30–40 самолетов, позволив истребителям противника повторно производить вылеты, пополняя топливо и боеприпасы. Согласимся с Дуэ, что истребители понесли громадные потери и что из 2500 самолетов осталось всего несколько сотен, но при этом будем помнить, что не каждый сбитый в бою истребитель был потерян, ибо поврежденные самолеты или раненые летчики садились на свою территорию в то время, как 643 германских корабля для Германии безвозвратно погибли. Следовательно, после 16 июня у союзников осталось около 4000 действующих самолетов, из них около 800 сохранившихся и дополнительно отмобилизованных бомбардировщиков, а у Германии осталось только 900 бомбардировщиков и, вероятно, около 150 разведчиков, причем значительное число вернувшихся домой бомбардировщиков, несомненно, имело повреждения; Дуэ проходит мимо этого обстоятельства, допуская вторичный вылет всей оставшейся воздушной армии на следующий день и обнаруживая этим или свое непонимание действительного положения вещей или новую предвзятость.
Далее Дуэ почему-то бросил в воздух только одних истребителей для борьбы с тяжелыми германскими бомбардировщиками, между тем как по широко распространенным взглядам к этой борьбе должна привлекаться вся легкая авиация, до разведчиков включительно. А эта авиация у союзников имела в своем составе около 2000 действующих самолетов. Если допустить, что они потеряли бы даже половину своего боевого состава, разменяв два самолета на одного бомбардировщику, то в результате у Германии от воздушной армии остались бы разбитые части с общим составом около 400–500 частично поврежденных самолетов, а союзники располагали бы на 17 июня воздушными силами около 3000 действующих самолетов, из них 800 свежих бомбардировщиков. Вряд ли при таком соотношении сил можно говорить о там, что Германия завоевала своей воздушной армией господство в воздухе. Получается картина совершенно обратная: германская авиация подставила себя под удары на уничтожение самой себя, действуя так, как это предписал Дуэ. Мы еще при этом не учитывали огня зенитной артиллерии, которым Дуэ без всяких оснований пренебрег.
В чем же выражались действия германской авиации по завоеванию господства в воздухе? Оказывается, воздушная армия только незначительную часть своих сил бросила для ударов по аэродромам, а основным способом подавления неприятельской авиации оказалось сражение в воздухе, т. е. самый невыгодный для тяжелой авиации способ, ибо не подлежит сомнению, что в условиях огневого столкновения истребительных соединений с соединениями бомбардировщиков последние понесут более сильные потери, даже в том случае, если один бомбардировщик будет размениваться за 2–3 истребителя: истребители таким образом срывают бомбардировочную операцию, а самые потери истребителей во много раз легче восстанавливаются, чем потери бомбардировщиков.
Значит ли это, что наступательные действия крупных масс бомбардировочной авиации невыгодны? Отнюдь не значит. Нужно только действовать не так, как предлагает Дуэ в своей последней книге, и не нужно следовать его предложениям по вооружению воздушной армии.
Сложная воздушная операция не может быть проведена так примитивно просто, как ее изобразил Дуэ, — напролом, исключительно в дневное время. Задачей наступающего является такой выбор времени и маршрутов, такое обеспечение главного удара, при котором воздушный противник ослабляется, сковывается или отвлекается на другое направление. Для бомбардировочных соединений встречи в воздухе с главными силами истребителей невыгодны; необходимо активными действиями своей легкой боевой авиации, в том числе и истребительной, подавить истребителей противника возможно сильнее непосредственно перед вторжением своих бомбардировщиков. Кроме того, всеми возможными средствами необходимо подавлять и сковывать наступательную авиацию противника на ее аэродромах, чтобы эти силы не сорвали неожиданно вылет главной ударной массы бомбардировщиков, что совершенно упущено Дуэ и что составляет одну из серьезных ошибок его.