Столетия, проведённые под илом и слизью, стёрли алтарь и статую, когда-то стоявшие тут. Куилью и её компаньоны закончили их работу, разрушив то, что осталось до основания и смыв святой водой фрески со стен. Теперь всё, что осталось, было просто пустой комнатой.
Бывший храм, возможно, был удобным коротким путём от западного конца моста — расположенный, буквально, в нескольких шагах за второй дверью — но жрицы, патрулировавшие Променад, избегали этого места. Каватина понимала почему. Даже притом, что комната была голой и пустой, находиться в ней было невыносимо. Сейчас, когда она задержалась здесь, рыцарь поняла почему: во всём Променаде это было единственным местом, где тишина правила бал. В любой точке можно было услышать гимн, звучащий в Пещере Песни. Здесь же, в этом осквернённом месте, Каватина не могла услышать даже шёпот воды ближайшей реки.
— Что ты хотел мне показать? — спросила она.
Хоралдин подошёл к углу, где сходились две длинные стены.
— Это, — он указал на глиф, который был нарисован на стене. — Высшая жрица приказала мне нарисовать это здесь.
— Приказала? Вы об этом с ней разговаривали?
Хоралдин сложил руки на груди и кивнул.
Каватина не смогла опознать большой, словно щит, глиф. Он был похож на защитные глифы нарисованные всюду в Променаде, но те были в серебристо-красном цвете и посыпаны пудрой из алмаза и опала, в то время как этот был нарисован мерцающими полосами жемчужной пудры на прозрачном клею, от которого слабо тянуло мёдом.
— Что это? — спросила рыцарь.
— Глиф очарования. Он привлекает тех, кто служит Гонадору. Высшая жрица говорила, что эта ловушка будет завлекать любых культистов, которые рискнут пройти вверх по реке из Скаллпорта сюда, где их будет легко убить.
Каватина кивнула. Это выглядело достаточно логичным — и такие случаи имели место. Десять лет назад культисты Гонадора осадили Променад на три долгих месяца. Атака шла с верховьев реки, из северо-восточных пещер, ближе к Залу Исцеления. Аморфы, которыми командовали культисты, были подавлены, ни одна комната или коридор храма не были захвачены. Но это, похоже, не удержало бы их от повторной попытки. Если они готовились к новому нападению на Променад, имело смысл расставить ловушки для лазутчиков, которых они пошлют. Те, кто попытается проникнуть в храм, скорее всего, пойдут через реку, что соединяет Променад и другие части Подгорья.
Но зачем размещать глиф здесь? Правильнее было бы оставить его в самой северной пещере, так как она выходит прямо к реке, или в самой южной. Или и там, и там. А не на полпути между ними, близко к уязвимым областям Променада.
И зачем приказывать нанести глиф очарования здесь, а потом запечатывать комнату так, что в неё никто не проникнет?
Каватина подошла ко второй двери и проверила её засов. Он был неподвижен, как и на первой двери. Запечатано магией.
— Ты не согласен с местом размещения глифа, — сказала Каватина.
— И это тоже, — кивнул Хоралдин.
Каватина повернулась.
— Что ещё?
— Высшая жрица приказала мне не говорить о том, что я написал здесь. Ни слова: ни обычным жителям, ни жрицам, ни Защитницам, даже Леди Битвы Рилла не должна знать.
— Каждый должен понимать, что здесь могут появиться культисты Гонадора, и они должны знать, что их нужно поймать и ликвидировать.
— Вот именно.
Каватина нахмурилась.
— И как она объяснила необходимость такой секретности.
— Она не объяснила. Мне показалось, что она и не могла — и это её расстраивало. Когда я надавил на неё, разговор перешёл в спор.
— Ты не знаешь, почему она выбрала это место?
— Воспользуйся прорицанием. Поищи магию.
Каватина так и сделала. С её магическим зрением, каменная стена стала иллюзорной словно туман. Её тело стало покалывать. Рыцарь почувствовала, как её притягивает к стене — или скорее, за стену. Поразившись, она отстранилась.
— Что это? Иллюзия?
— Невозможно написать глиф на иллюзии. Стены достаточно реальны, — друид постучал кулаком по той точке, куда она только что смотрела, достаточно сильно, чтобы послышался звук. — По крайней мере, для меня. Но здесь есть портал, который может использоваться только дроу.