— Горгондское вино, — объявил он.
Мастер Урлрин склонился ближе на своей подушке, чтобы рассмотреть графин. Золотой кубок, висящий на его груди, качнулся вперёд на своей мифриловой цепи. Он поймал его прежде, чем тот ударился о графин.
— Интересно… Если мой влить немного этого вина, буду ли я способен преобразовать чары сосуда так, чтобы он производил горгондское вино по команде?
Мастер Селдзар прервал своё изучение сфер, вращающихся перед ним уже довольно давно, чтобы предостерегающе взглянуть на Урлрина.
— Есть только одна порция. И она скоро может нам понадобиться. Вся.
Урлрин откинулся назад на своей подушке, которая сплющилась под его весом. Улыбка коротко мелькнула на его лице, заставив его челюсти дёрнуться.
— Жалко. Горгонди стоит своего веса в мифриловом эквиваленте.
Пока два мастера подшучивали друг над другом, К'арлинд кружился возле единственной свободной подушки. Он осторожно ступил, чтобы не удариться ногой о прозрачную сторожевую собаку Урлрина. Он знал, где она сидит: сверкающие капли слюны покрывали бледный зелёный хризолит пола. Он сел за стол напротив третьего мастера и положил руки на колени, туда, где другие могли легко видеть его пальцы. Мастера только начинали доверять друг другу. Держать руки на виду и не двигаться было признаком благих намерений.
Мастер на противоположной от него стороне — Мастер Мазой — был таким же худым и тонким, насколько Урлрин был тучным. Мазой оставлял переднюю часть головы гладко выбритой. Белые как кость волосы венчали его затылок, связанные в одну косичку, касались пола за его подушкой. Блестящая пыль покрывала его лицо, шею, руки и, по-видимому, всё его остальное тело под одеждой и ботинками — защитное колдовство, способное отразить даже самые сильные заклинания. К'арлинд предполагал, что это довольно неудобно и колко, особенно в подмышках и паху. Но возможно Мастер Отречения имел заклинание, гасившее такой эффект.
К'арлинд отметил — даже не взглянув на лоб Мазоя — что тот оставался гладким, без впадин. Он задался вопросом, был ли Мазой одним из тех двух, кому пообещали шанс потребовать кииру. Селдзар игрался сферами рядом со своей грудью. Даже К'арлинд не знал, какие мастера кроме Селдзара, спускались в Миэритарский тайник.
Селдзар сидел со сложенными руками. Даже учитывая то, что его самый большой глаз, вышитый на пивафви, был скрыт руками, другие, казалось, пристально смотрели во всех направлениях сразу. Собственные глаза Селдзара — странные, бледно-жёлтые — всё ещё были сфокусированы на сферах, вращающихся возле его головы. Бледные веки закрывали его глаза каждые несколько сердцебиений.
Хотя Селдзар не перемещал свой пристальный взгляд с кристаллов, К'арлинд почувствовал, как внимание мастера перешло на него.
— Мастер К'арлинд, — сказал Селдзар. — Спасибо вам, что присоединились к нам.
К'арлинд сел прямо. Мастер. Он любил звучание этого слова. Он склонил голову в знак подтверждения официального приветствия Селдзара.
Мазой немного повернулся, его костлявые колени скрипнули.
— Давайте ближе к сути? Моего голоса недостаточно. Вы требуете ещё чего-то от меня, прежде чем я могу потребовать свою награду. Что это?
Ох, подумал К'арлинд. Мастеру Отречения была обещана киира. Была ли линия Мазоя достаточно чистой для того, чтобы требовать её, однако, было не известно.
— Да, молодой Мастер К'арлинд, — сказал Урлрин.
Его голос понизился, произнося титул, чтобы показать презрение, не заявляя об этом открыто. Действие, выгодное Мазою. Урлрин не хотел, чтобы Мастер Отречения знал, как много его надежды балансирует на лезвии ножа этой встречи. Колледж Урлрина был сильно ослаблен усилением Фаэрзресс, хотя не так сильно как Колледж Прорицания. Он кивнул сидящему на противоположном конце стола Селдзару.
— Ответьте на вопрос, которому не смогли найти решения все мы вместе взятые. Как нам разрушить Фаэрзресс?
— Никак, — прямо ответил К'арлинд, — Фаэрзресс Шшамата останется и после того, как мы четверо обратимся в пыль. Вместо этого, мы переместим себя от него. Разорвём связь между дроу и Фаэрзресс.
— Всеми дроу? — задал Урлрин, ещё один заготовленный вопрос.
К'арлинд покачал головой. Он повторил то, что сказали ему предки.
— Не всеми. Тем, кто поклоняется Паучьей Королеве, применение нашего заклинания не принесёт выгоды.
Он ждал. Это был революционный момент. Селдзар был способен узнать много о Мазое, но не о его вере. Если Мастер Отречения был преданным Лолс, то вести эти осторожные переговоры было бы незачем.
— «Наше» применение заклинания? — спросил Мазой, изогнув брови.