Глаза Каватины расширились. Это была Таш'кла — Защитник, которая так отважно боролась рядом с ней во время экспедиции в Акрополь.
Рыцарь подняла скипетр, но поняла, что его звуковой удар не сделает различия между другом и врагом. Вместо этого, она спела молитву, вызвав лунный луч, и швырнула его в монстра. Аморф задрожал, когда свет и тени ударили сквозь него, нанеся рану, в которой влажно блестела кисло пахнущая глина. Аморф отпрянул от поваленного Защитника.
Но монстр забрал с собой и кости Таш'клы, оставив от её ног пустые кровавые мешки мускул и кожи. Каватина в ужасе смотрела, как аморф расколол кости и высосал их содержимое.
В гневе, она атаковала аморфа скипетром. Понадобилось больше одного взрыва, чтобы убить его. Когда аморф наконец-то взорвался от звуковой атаки, осколок кости просвистел рядом с ухом Каватина. Она даже не вздрогнула. Она подбежала к Таш'кле и встала на колени, дотронувшись до её горла.
Пульса не было. Защитник умерла.
К счастью, аморф не проглотил её полностью. Осталось достаточно, чтобы Таш'кла могла быть воскрешена, принимая во внимание, конечно, что в Променаде выжил кто-то способный её оживить. Даже в этой пещере аморфов было слишком много, и Каватина начинала сомневаться в успехе сражения.
Она вытерла брызги от аморфа со лба дрожащей рукой. Было ли это так же в те времена, когда Куилью и её компаньоны боролись против аватара Гонадора? Меч Каватины был скользким от вонючей слизи, её песня стала панихидой. Она крепче сжала оружие, мрачно размышляя, где же сейчас высшая жрица. Поймана в ловушку демоном в своём же собственном теле, вынужденная смотреть, как падёт лелеянный ею храм?
Нет, сердито подумала Каватина. Это невозможно. Эйлистри не допустит.
Рыцарь побежала вниз по улице, и, наконец, достигла коридора, который искала. Он оказался забит мёртвыми телами. Многих невозможно было опознать, настолько они были изъедены кислотой или почернели от жара. Дроу зажала рот и нос от кислого запаха внутренностей и горелого мяса, и пошла веред, оскальзываясь на грязном камне.
Прямо впереди туннель расширялся в пещеру, которая прежде выводила к реке, и поворачивал вправо. Это давало ей два варианта пути: идти вслед за рекой или по тоннелю. Каватина подбежала к краю пещеры и всмотрелась в направлении моста, который перекинулся через реку.
То, что она увидела, заставило её задрожать.
Аморф за аморфом, отличающиеся друг от друга только цветом, текли через мост к основной части Променада. Сначала Каватина подумала, что они идут из пещер на противоположной стороне реки, но пока она смотрела, выпуклость сформировалась на одной из каменных колонн, что поддерживали потолок на дальнем конце моста — новый аморф. Он шлёпнулся на землю, дрожа, ещё один слизистый монстр вышел из колонны. Это было так, словно камень плакал слизью.
Колонна, должно быть, была порталом, которым Карас вёл фанатиков. Каватина удивилась, как Ночная Тень выжил, если он был даже ближе к руинам. Не удивительно, что он был так потрясён; весь этот разворачивающийся ужас в Променаде любого бы заставил плакать.
Голос Эральды, заместительницы командира Риллы, раздался в уме Каватины.
Защитники! Все к Пещере Песни! Аморфы сползаются туда!
Сердце Каватины упало, как только она поняла значение этих слов. Аморфы были почти безмозглыми существами, ведомыми основными инстинктами, такими как голод или потребность быть ближе к их богу. Рыцарь видела только одну причину, по которой они могли собраться в Пещере Песни: монстры стремились к Яме. Преуспели ли фанатики в открытии разрыва в плане?
Печати, — ответила Каватина. — Они ещё не повреждены?
Ответ Эральды пришёл момент спустя.
Насыпь не тронута. Печати на месте.
Каватина вздохнула с облегчением.
В основании Ямы находится разрыв в плане, — предупредила она Эральду. — Если печати уничтожат…
Не смогут. Песней и мечом мы сделаем всё, чтобы этого не случилось.
Каватина услышала звук позади себя: аморф преградил её путь. Она решала, каким путём пойти. Туннель, которым она следовала, был самым прямым маршрутом к разрушенному храму, но его узость облегчит аморфам блокирование пути.
Каватина решила плыть.
Она вложила меч в ножны — ей нужна была, по крайней мере, одна рука, чтобы плыть — и погрузилась в воду, скипетр она держала перед собой. Шок от соприкосновения с холодной водой заставил её выругаться, когда она всплыла, но быстрая молитва притупила ощущение холода. Так как течение несло её в направлении моста, она пропела гимн, который позволит ей стать невидимой. Это не одурачит аморфов, они почувствуют её шаги, как только она выберется из воды. Но это скроет её от фанатиков, которые могут быть поблизости.