Впереди забрезжил свет – мы приблизились к самому эпицентру взрыва, который пробил огромную дыру наверх, и теперь широкий луч одного из мощных прожекторов внутреннего двора падал прямиком сюда.
Тускнеющие пятна аур медленно угасали вокруг хаотично разбросанных тел рабов Великой Госпожи. Лишь аура одного из телохранителей горела ровным прозрачно-горчичным цветом, но он был без сознания.
Массивную фигуру Бирэлеи Танн я заметила не сразу из-за того, что ее придавила каменная глыба, отвалившаяся от стены. Возможно даже, что я не увидела бы ее и вовсе, если бы в этот самый момент возле нее не шевельнулась высокая мужская фигура в рабско-маскарадном костюме, с увесистым камнем в руке.
Я шагнула вперёд, вглядываясь в нее, и с удивлением проговорила:
– Грай..?
«…убить, уничтожить… размозжить голову проклятой главной стервы, чтоб наверняка…» – донеслось ментальное эхо от моего раба-бунтаря и оборвалось, когда он увидел меня. Глубоко посаженные тёмные глаза под густыми дугами бровей расширились.
– Гайя… госпожа…
– Как ты здесь оказался? – спросила я, косясь на камень в его руке. – Тоже провалился или..?
Озвучить возникшую догадку не успела, потому что меня захлестнуло взволнованным потоком его мыслеобразов…
…тайный ход в лаборатории прямо за рабским туалетом, неприметный люк в кустах. Грай торопливо спускается вниз, нужно поторопить приятелей-плывчи, чтобы взрывали немедленно, пока госпожа Гайя ушла далеко от центра внутреннего двора и находится в относительной безопасности…
…Нуидхе, плывчи со шрамами на лице велит всем соучастникам укрыться в бронированной маленькой камере и невозмутимо нажимает кнопку крошечного передатчика сигнала на взрывное устройство.
Камера содрогается. Они наблюдают через установленную там, на поверхности, микрокамеру, как Великая Госпожа вместе с креслом и своими телохранителями беззвучно проваливается в разлом.
Нуидхе удовлетворённо потирает руки.
– Начало новой жизни плывчи положено, – говорит он. – Теперь дело за советницей. Мы сейчас прочешем лаборатории в поисках кого-нибудь из наших, надо увести их через портал… а ты, Грай, найди венценосную тварь и убедись, что она сдохла.
…Грай стоит над глыбой, придавившей ноги Бирэлеи Танн, и тыкает ее носком ноги в бок. В руке он сжимает камень, если понадобится добить жертву покушения. Она стонет в беспамятстве и неосознанно тянется грязной рукой к боку, из которого сочится кровь. Стоит ли марать руки, если стерва и так сдохнет с такими-то ранениями?
– Грай? – спрашивает изумлённый голос его госпожи, и он забывает обо всём, полный тревоги за ее безопасность. Как она здесь оказалась?
Грай неотрывно смотрит в ее простенькое усталое лицо без грамма косметики.
Его страсть, его боль, его новый идол, сковавший яростную натуру бунтаря цепями покрепче, чем жалкие титановые. И теперь его нужда – это не борьба, а желание защитить. Уничтожить все преграды. Обнять и притиснуть к своим чреслам так сильно, чтобы госпожа почувствовала, как между ног в самое нежное и сладкое упирается его…
Тэймин зарычал, заставив меня вынырнуть из ментального поля Грая, и уставиться в ярко светящиеся зрачки диниту. Он действительно… зарычал?
Звук нельзя было ни с чем перепутать. Так рычат земные волки и тигры, так рычит эребская гратера, встретившая соперника.
Инстинктивно чувствуя опасность невмешательства, я шагнула к Тэймину вплотную. Без блокирующего эмпатический контакт пси-ограничителя моя аура мягко легла на поверхность его заалевшего энергетического кокона и погрузилась внутрь. Мои поверхностные мысли…
…Тэймин, милый, хороший… восхитительный… нравится больше, чем Грай… нравится даже неполноценным, ущербным, слабым… успокойся…
…открылись его разуму, который жадно прочел-слизал их и облизнулся, требуя ещё, но я уже ощутила, что ментальный зверь уже справился со своими инстинктами и, урча, вновь скрылся в своем убежище. И отступила сама.
Грай напряжённо смотрел на Тэймина. Он не мог не вспомнить в этот момент, по чьей милости корчился от боли в голове в импровизированном шахматном клубе социопатов.
– Ты… менталист?
– Это сейчас неважно, Грай, – поморщилась я. – А вот то, что ты задумал прикончить Великую Госпожу, сулит нам большие проблемы.
– Она и без меня помрёт, – проворчал он.
Усилившееся горчичное свечение слева привлекло наше с Тэймином внимание, и мы оба синхронно посмотрели туда. Единственный выживший телохранитель Бирэлеи Танн только что очнулся и очень старался не привлекать к себе внимания, оценивая обстановку.