Потому что услышала отчётливый шепот сразу нескольких голосов.
– Помутнение цвета…страх… волнение… – шептал один, шелестящий, как листья на ветру.
– Грязный зелёный… плохо… тоска… бессмысленность бытия… – вторил ему другой, звенящий, как колокольчик.
А третий голос, похожий на хрипловатую музыку саксофона, добавлял:
– Серый… серебряный… Оператор грёз… Игольчатый край… ужас…
Вокруг бешеным калейдоскопом замелькали пятна, а голоса шептали и шептали, лезли в уши со странными рассуждениями о палитре каждого цветового спектра, который только можно было бы вообразить. Очень скоро мне захотелось заткнуть уши, но это было невозможно. Не было ощущения ни рук, ни самих ушей.
Но это неудобство оказалось лишь цветочками.
Когда голоса начали ускоряться, – да и меня понесло в цветном пространстве с безумной скоростью, – то слова просто-напросто слились в одно назойливо-острое, болезненное для слуха зудение. Как у туч мелких болотных насекомых в гипертрофированном варианте.
Движение прекратилось резко и неприятно.
Это ощущение не было похоже ни на торможение, ни на какие-либо другие последствия от силы тяжести. Больше всего завершение переноса напоминало принудительное пробуждение из фазы глубокого сна, когда хочется вяло нашарить под кроватью тапок и швырнуть его в будильник.
Тело снова начало ощущаться управляемым и родным. Что-то смазанное, похожее на гигантских бабочек, мельтешило над головой. А цветные пятна так и плавали вокруг, словно в банку с водой макнули измазанные акварельными красками кисточки. Подняв руку, я хотела потрогать их и замерла.
Вокруг моей кожи колыхался мерцающий слой прозрачной зелёной краски. Он обволакивал руку, как перчатка… в два или три раза толще ладони. Граница была не очень четкая.
Взглядом я проследила длину неведомой зелёной оболочки до локтя и обнаружила, что эта субстанция обволакивает не только руку, но и все тело целиком!
Тем временем зудение голосов тоже замедлилось, и первый же разборчивый шепоток прошелестел мне в ухо:
– Зелёный… хорошая обучаемость… дух сострадания…
Проморгавшись кое-как, я опустила руку и разглядела источники голосов: полупрозрачные… привидения?
Эти странные создания больше не с чем было сравнивать. Разве что с медузами. Круглая полупрозрачная голова размером с яблоко, а вместо тела колышащаяся субстанция, которая движется наподобие крыльев. Взмахи выглядели плавными и сильно замедленными, будто вокруг нас была вода, а не воздух.
Они производили мирное, безопасное впечатление и не пытались меня коснуться, поэтому я рискнула на их шепот ответить тем же шепотом:
– Что происходит? Кто вы?
Трио таинственных шептунов прекратило свое тихое бормотание и зависло в воздухе, устремив на меня крошечные огоньки на месте глаз.
Пространство начало быстро проясняться. Цветовые пятна выцвели, затем исчезли без следа, а вместе с ними – и летающие шептуны. Вместо них из ниоткуда возникла арка, а перед ней киберслужащий. Точь-в-точь такой же, как тот, что консультировал меня в земном филиале «Межпланетариума».
– Ясной сингулярности, Гайя Фай, – безэмоционально произнес он. – Добро пожаловать на Тигарден-2.
– Спасибо! – с облегчением выдохнула я. – Куда теперь..?
– Подождите, – мягко прервали меня.
Из-за спины киберслужащего вперед шагнула… настоящая девушка-диниту. Во плоти, а не в пикселях на экране! Никогда не видела вживую женщин этой расы… Да и вообще, мало кто мог похвастаться этим не только среди моих знакомых, но и в галанете – галактической информационной сети.
– У нас возникли вопросы к вам, Гайя Фай, – сказала она. – Личного характера.
Глава 2. Тигарденский подвох
Посольский этаж Диниту, как исключение для основателей «Межпланетариума», предусматривался во всех планетарных филиалах, а не только на Тигарден-2. Но мало кто из простых обывателей мог похвастаться экскурсией по любому из них.
Само здание «Межпланетариума» представляло из себя белоснежный купол, снаружи похожий на гигантскую каплю крема из взбитых сливок. Как итог подобной конструкции, все тридцать девять этажей-коридоров получились кольцеобразными, с кабинетами, обращенными к внешней стороне. А внутреннюю стену коридора сделали односторонне-прозрачной. Видимо, для удобства наблюдения за аркой транспортации, что занимала весь центр здания, от пола до потолка, подобно семечку, окруженному защитной скорлупой.