"Ты помнишь, что тебе нужно поссориться с Алонцей?" - время от времени раздавался в голове голос Ариадны Парисовны.
Как назло "бешеная тыква" Алонца сидела тихо как мышка. Ариадна Парисовна уже начала припоминать какое- нибудь не сложное заклинание сварливости, чтобы донья де Бальбоа начала ссору с сестрой.
- Кстати, я думаю, что дон Фердинанд должен рассказать нам о своих рыцарских подвигах, - начала светскую беседу мадам Вербина, и послала рыцарю обольстительную, улыбку. Дон Хуан это заметил и стал еще мрачнее. Люба торжествовала.
Дон Фердинанд чуть было не поперхнулся. Он как раз отрезал себе огромный кусок свинины и пытался его прожевать, жир стекал тонкими струйками по его бородке. В этот момент в столовую тихонько вошел Ромуальд и присел возле камина, вместе с остальными слугами. Дожидаться объедков.
- Я... Право, даже не знаю, с чего начать, - изрек рыцарь. - В моей жизни было так много героического, - дон Фердинанд замялся, а затем вдруг выпучил глаза и заявил, - кроме того, рассказывать о собственных подвигах нескромно. Кодекс рыцаря запрещает мне это.
- Тогда, может быть, ваш слуга поведает нам о ваших подвигах, - подал голос дон Хуан. - Я бы лично с интересом послушал о ваших подвигах. В наших глухих краях никто никогда не слышал о Фердинанде Кастильском, - на губах де Бальбоа заиграла тонкая усмешка.
- Задайте тему, - насмешливо-высокомерно произнес дон Фердинанд. - А мы посмотрим, о чем с вами можно вести беседу, - рыцарь, исполнившись собственного достоинства, горделиво отпил глоток вина из своего кубка.
- Расскажите о своих подвигах в войне с маврами. Это так интересно, - дон Хуан послал дону Фердинанду уничтожающий взгляд из-под опущенных длинных ресниц.
- Юноша, - тон дона Фердинанда сделался презрительным, - если вы считаете, что война с маврами велась на полях сражений, то глубоко заблуждаетесь, - рыцарь говорил это, разрезая мясо. - Мавры окутали нашу страну плотной сетью шпионов, готовых в любой момент совершить преступления против веры и простых испанских крестьян. Война была выиграна специальными войсками его Величества, которые раскрывали злобные антинародные заговоры.
- И вы, конечно, были в этих специальных войсках? - в голове дона Хуана послышалось недоверие.
- Юноша, - дон Фердинанд сделался, высокомерен настолько, насколько это вообще возможно, - коль вы уж столь недогадливы, я скажу, что существует государственная тайна, - многозначительно изрек рыцарь.
- И что же маврский заговор? - невозмутимо продолжал допрашивать соперника дон Хуан.
- Какой ужас! - Алонца перекрестилась. - Боже, храни Испанию, короля и королеву!
- Я бы на вашем месте не был так доверчив к официальным властям, - многозначительно заявил дон Фердинанд. - Ведь именно кровавая Изабелла и Фердинанд Арагонский, наши правители, бросили камень в этот пчелиный улей. Именно из-за них страна погрузилась в нищету, голод и войны! Сотни мирных крестьян больше не могут мирно обрабатывать землю и служить своим сюзеренам. Из-за королевской семьи, которая находится в преступном сговоре, - тут дон Фердинанд понизил голос, и мрачно сверкнув глазами, произнес страшное разоблачение, - с евреями! Наша страна так бедствует. Более того, чтобы держать народ в повиновении, королевская семья отдает приказы закладывать порох, бесовское изобретение мавров, под дома мирных крестьян, а потом делает вид, будто воюет с этими маврами, охраняя свой народ.
- И кто же закладывает порох под дома мирных крестьян? - поинтересовался отец Эрменегильдо, скромно молчавший до этого момента.
- Вы меня просто поражаете! Неужели вы думаете, что доминиканский орден, которому выданы столь широкие полномочия, занимается исключительно вопросами поимки ведьм? Наивные! Все это часть заговора против испанского народа.
- А-ата, - протянул францисканец. - Значит это дело рук доминиканцев. Хорошо, что отец Бартоломее этого не слышит.
Дон Хуан прыснул со смеху, представив себе реакцию фанатичного охотника за ведьмами на обвинение дона Фердинанда. Этот чванливый рыцарь тут же был бы изжарен на медленном огне, прямо в своих начищенных доспехах. Отец Бартоломео запек бы его, как черепаху, в собственном панцире. Впервые за всю свою жизнь де Бальбоа пожалел, что сварливого доминиканца нет рядом.
- Зря вы смеетесь, я бы рекомендовал вам прочесть политическое сочинение отца Пантелеймона, которое называется "Порох". Раз король запретил этот труд - значит, есть чего бояться, - заявил рыцарь со знанием дела.
- Да? Странно... - протянул отец Эрменегильдо, - а я слышал, что его Величество запретил труд отца Пантелеймона по сугубо эстетическим причинам. Якобы "Порох" создан в приступе одержимости, когда этому монаху везде начали мерещиться пейсатые черти в одеждах раввинов.
- Ха! Больше слушайте королевских герольдов! Они вам еще скажут, что земля круглая, а человек от мартышки произошел! Нельзя же быть такими доверчивыми простофилями!
- Значит, если мы правильно поняли, весь мир опутан еврейским заговором? Так, дон Фердинанд? - спросила, нахмурившись, как грозовая туча, мадам Вербина.
- Совершенно верно, о прекрасная донья Инесс, - расплылся в слащавой улыбке рыцарь. - Впрочем, в том, что вашей хорошенькой головке это невдомек, очень мило. Если женщина начинает думать о политике, тем хуже для политики! Наша прекрасная королева Изабелла тому доказательство. Энергии много, а толку для страны никакого. Гы-гы-гы! - дон Фердинанд опрокинул еще один кубок с вином.
"И это рыцарь на белом коне?" - Любино лицо выразило такое презрение, что даже без чтения мыслей Ариадна Парисовна поняла - "романтический штамп" в сознании мадам Вербиной благополучно самоуничтожился.
- Но разве Великий Инквизитор, Томас Торквемада, не изгнал всех евреев из Мадрида? - наигранно наивно спросил дон Хуан.
- Это только ширма! Торквемада - лишь пешка в большой игре, - небрежно бросил дон Фердинанд. - Это я вам говорю, - он приподнял бровь и снова обвел присутствующих многозначительным взглядом.-
- Если Торквемада пешка, то кто же вы? - голос дона Хуана наполнился ядом.
- Я не могу больше сносить дерзостей этого заносчивого юнца! - вспылил дон Фердинанд. - Или вы прикажете ему немедленно убраться вон, или я...
- Или, что вы сделаете?
Люба, что называется, дошла до кондиции. Дон Фердинанд, после своего заявления о мировом мавро-иудейском заговоре, окончательно перепутался в ее сознании с вышеназванным начальником овощебазы, Вячеславом Карповичем Неповинным. Тем более, стало ясно, что никакого джипа у этого рыцаря нет, а он сам вообще мелкая сошка...
- Или он присудит переходящее звание Прекрасной Дамы кому-нибудь другому, - подал голос Ромуальд.
- После того как меня так оскорбили в этом доме, я не считаю возможным тут оставаться! - дон Фердинанд вскочил и, метая глазами молнии, выскочил вон.
Люба посмотрела ему вслед и с облегчением вздохнула.
- Честное слово, еще чуть-чуть, и я сам бросился бы за отцом Бартоломее! Посмотрел бы, как этот "спецрыцарь" в присутствии исполнительного инквизитора вещает об участии доминиканского ордена в мавро-иудейском заговоре! - отец Эрменегильдо утер пот со лба и гневно стукнул ладонью по столу.
Мадам Вербина, хоть уже сама начинала потихоньку икать, отметила, что монаху, пожалуй, хватит.
- Ну и болван! Интересно узнать, зачем он тут вообще появился? - не унимался францисканец.
- По зову гениталий, - скромно вставил реплику Ромуальд.
За время содержательной беседы о подвигах дона Фердинанда в войне с маврами, он успел стянуть со стола горшок супа, кусок пирога, курицу и кувшин с вином. Трубадур расположился в уголочке возле очага и закусывал в свое удовольствие.
- А ты, плут, почему не ушел вместе с хозяином? - поинтересовался дон Хуан.