- Что с вашей сестрой? Что с вами, донья Инесс?!
- Она пыталась меня убить! Она стреляла в меня из арбалета!
- И что же ее так разозлило? - тут монах вспомнил утренний разговор и почувствовал как у негр внутри что-то екнуло. - Только не говорите, что вы не надели пояс, а в качестве последней утехи выбрали дона Хуана! - лицо отца Эрменегильдо покраснело.
- Да нет же! Я все надела, как обещала! - воскликнула Люба, задирая юбку и показывая бронированное нижнее белье.
- Господи Иисусе! - монах отвернулся и стал креститься, быстро-быстро бормоча: "Ave Maria".
- Куда она понеслась, как вы думаете? - спросила Люба с неподдельной тревогой.
Что-то внутри подсказывало мадам Вербиной, что после фокуса с костью- невидимкой неприятностей будет не избежать. Тем более, что Алонца застукала ее в постели с доном Хуаном! Поди, ей объясни, что ничего не было! Она ведь скажет, что донья Инесс пояс надела потом! Еще заявит, что и дона Карл оса убила все та же донья Инесс, чтобы иметь возможность встречаться со своим любовником!
- Думаю, что в лучшем случае через два часа замок будет полон инквизиторской стражи во главе с доминиканцем Бартоломео. Боюсь, что вам несдобровать, - францисканец схватился на левый висок. - То есть? - внутри у мадам Вербиной все сжалось от дурного предчувствия.
- Вы отправитесь на костер, вот что! Я же вас предупреждал! Я предупреждал!
Отец Эрменегильдо сжал кулаки, потом сцепил руки за спиной и отвернулся.
"Господи! Дай мне смирения!" - подумал он и перекрестился. - "Ради памяти дона Карлоса и моей клятвы ему! Дай мне смирения!".
- Что же нам делать? - Люба побледнела и покрылась холодным потом. Ситуация приняла далеко не шуточный оборот. - Нужно бежать!
- И тем самым признать свою вину?! Вас будут искать, найдут, и всё равно казнят! - монах пытался придумать, как можно быстро переправить донью Инесс в монастырь, но все способы требовали времени, как минимум один день.
- Всегда можно дать взятку. Нет такого судьи, которому нельзя было бы дать взятку... - лихорадочно забормотала Люба.
- Донья Инесс! - францисканец молитвенно сложил руки. - Но ведь и это все равно, что признать собственную вину!
- А что ты предлагаешь? - мадам Вербина перешла на ты.
- Я считаю, что вы должны доказать собственную невиновность перед людьми, Богом и святой церковью, - назидательно произнес духовник.
- И как, по-твоему, это сделать? - Люба уперла руки в бока.
- Вы должны пройти все пытки, одну за другой. Если вы сможете выдержать страшные, муки тела, то судьи убедятся в том, что вы не виновны. Да, нужно сделать именно так, - и францисканец перекрестился.
- Что?! Да ты в своем уме? - завопила Люба. - Я невиновна!
- Я вам верю, донья Инесс, но остальные...
- Да пошли они в... - мадам Вербина замялась, не решившись указать точное место назначения. - Нужно бежать! Немедленно!
Вдруг Люба почувствовала, что ее словно прокололи раскаленными иглами. Она издала дикий крик, и от боли мгновенно потеряла сознание. Ее тело забилось в судорогах, похожих на эпилептические. Францисканец в ужасе огляделся. Руки его задрожали от страха. Он слышал от братьев экзорцистов, "изгоняющих дьявола", о подобном. Неужели на тело доньи Инесс напал злой дух?! Монах снял со своей шеи крест, и, приложив ко лбу мадам Вербиной, быстро-быстро начал творить молитву. Люба временно затихла, но отец Эрменегильдо понял, что не долго сможет сопротивляться черной силе, пытающейся убить "донью Инесс". Демон был очень силен, и чья-то злая воля направляла его удары.
- На помощь! - закричал францисканец.
Воспользовавшись тем, что молитва прервалась, неизвестный противник нанес новый удар. Из уголка Любиного рта потекла струйка крови. Отец Эрменегильдо напряг всю свою волю и продолжал истово молиться. Позвать на помощь он не мог, а собственные силы убывали быстро.
- Что случилось? - Ариадна Парисовна, проклиная разваливающееся тело Урсулы, ковыляла по коридору. У старухи было к тому же еще и плохое зрение.
Монах понимал, что ему нужно сказать старухе, чтобы она принесла из часовни святую воду, требник и орарь, но не мог прервать молитву.
Госпожа Эйфор-Коровина, наконец, подошла поближе.
- Ее энвольтируют! - воскликнула ведьма.
Она быстро надела на руку Любы свой серебряный браслет, сняла сапфировое ожерелье и держа его над головой, громко приказала:
- ТАТЛЕМ ЛЕФ ТИХ ЕРААА ЭИБАК! ТАТЛЕМ ЛЕФ ФЛАУРУС!
В эту же секунду из тела Любы начали вылезать длинные тонкие иголки, на глазах превращавшиеся в исчезающий голубоватый светящийся прах.
Спустя еще мгновение, обессиленная госпожа Эйфор-Коровина упала на колени, рядом с неподвижным телом Любы.
Отец Эрменегильдо все еще стоял на коленях, не в силах вымолвить ни слова.
- Демон не успокоится, пока не убьет ее, - задыхаясь, сказала Ариадна Парисовна.
- Но что это было? - францисканец с ужасом смотрел на госпожу Эйфор- Коровину.
- Это был Флаурус! Демон, осужденный вечно исполнять грязную работу. Колдуны вызывают его, чтобы расправиться со своей жертвой. Нужно найти вольт!
- Что?!
- Восковую куклу, с помощью которой колдун направляет удары демона, - госпожа Эйфор-Коровина постепенно приходила в себя.
- Но это же колдовство! - возмутился монах. - Я отказываюсь в этом участвовать! :
- Не велика потеря, - презрительно ответила Ариадна Парисовна. - А воду освятить можешь? Или в спасении умирающих жертв черной магии ты тоже отказываешься принимать участие, святой отец?
- Освятить воду? Могу, но...
- Тогда в часовню! Быстро! Хватай донью Инесс и тащи за мной!
Интуиция подсказывала отцу Эрменегильдо, что ничем хорошим для него это не кончится, но все же выполнил приказание ведьмы.
- Господи, прости меня, если я делаю что-то не то, - пробормотал он. - Ради спасения жизни и души доньи Инесс...
Купель в часовне была уже наполнена водой, но отец Эрменегильдо не успел ее освятить.
- Освящай воду! Не стой! Быстрее! Быстрее! Второй раз я не смогу заставить Флауруса убраться! - закричала Ариадна Парисовна на священника, мечущегося из стороны в сторону. - У нас очень мало времени! Пока колдун найдет более мощное заклинание и дополнительные иглы!
Люба снова начала подавать признаки приближающегося припадка. Ее глаза открылись и наполнились ужасом. Было похоже, что она видит перед собой нечто действительно кошмарное. Отец Эрменегильдо бормотал все необходимые молитвы скороговоркой, постоянно крестясь. Под конец его рука, совершающая крестное знамение, уже мелькала с такой скорость, что казалось, будто перед ним в воздухе висит крест.
- Аминь! - выдохнул он, наконец.
В этот момент тело Любы поднялось в воздух и сильно выгнулось. На углах рта "доньи Инесс" выступила пена.
- Быстрее! Читайте молитву!
Ариадна Парисовна начала громко произносить слова заклинания. Отец Эрменегильдо - слова молитвы. Оба они схватились за мадам Вербину и потащили к купели. Францисканец был готов поклясться, что видел, как воздух вокруг тела доньи Инесс сгустился и принял очертания какого-то огромного уродливого чудовища, которое яростно ревело и наносило своей жертве удар за ударом. Однако все они натыкались на какую-то невидимую преграду. Каждый удар демона монах чувствовал и на себе! Рукав рясы задрался и францисканец увидел, что на его руке появляются огромные ссадины от когтей демона. Общими усилиями госпожа Эйфор-Коровина и отец Эрменегильдо, наконец, положили тело Любы в купель, оставив на поверхности только кончик ее носа.
Часовня содрогнулась от удара, свечи начали гаснуть, дароносицы попадали на пол. Монах видел, как чудище в ярости мечется по часовне, словно разъяренный лев. Зрелище было завораживающим. Темный дух представлял собой странный сгусток энергии, чуть темнее и гораздо плотнее воздуха, но почти не видимый!