— Ну, а теперь что жъ ты дѣлаешь?
— А теперь не знаю, куда дѣваться и какъ заработать хоть грошъ. Нанялся я рыть колодезь, вотъ тутъ… Уговоръ былъ съ нанимателемъ такой, что какъ я до воды дороюсь, такъ мнѣ и деньги въ руки. Рылся я, рылся въ землѣ и ни черта не нашелъ, чтобъ ей пусто было.
— Ну, нѣтъ, извини, я не желаю, чтобъ ей или въ ней пусто было. Отъ земли и всего, что есть въ ней, зависитъ мое могущество. Въ землѣ вся моя сила. Изъ нея растетъ хлѣбъ и въ ней же олово, мѣдь, золото и серебро, иногда и брилліанты.
— Не знаю, что находятъ въ вашей землѣ люди, разсердился Рамонъ, а я въ ней, треклятой, не только золота, даже воды не нашелъ ни капли. Дорылся только до старой подошвы и на такой страшной глубинѣ. что надо полагать, эта подошва оторвалась отъ сапога какого нибудь антипода. Еще бы немного, и я, роясь да роясь — вылѣзъ бы гдѣ-нибудь въ Америкѣ и дороги бы домой не нашелъ.
— Ну, слушай, Рамонъ, я вижу, ты человѣкъ трудолюбивый, только не везетъ тебѣ Фортуна. Она, между нами сказать — дура. Вотъ тебѣ денегъ на первый разъ. Зря не трать, а постарайся разжиться на нихъ. Найми рабочихъ и рой землю въ трехъ-четырехъ мѣстахъ; гдѣ-нибудь да найдется вода и будетъ колодезь.
Рамонъ, получивъ горсть серебряной монеты, такъ обрадовался, что бѣгомъ пустился въ сосѣдній городъ. Онъ давно уже не ѣлъ ничего, кромѣ сухого хлѣба, а пить — и воды даже не пилъ.
Прибѣжавъ въ городъ, онъ вошелъ въ первую лавку и отобралъ себѣ, съ радости, провизіи, которой хватило бы на цѣлую недѣлю. Когда пришлось платить, Рамонъ сунулъ руку въ карманъ своихъ панталонъ, и нашелъ тамъ только большую дыру, чрезъ которую онъ, вѣроятно, всю мелочь по дорогѣ и посѣялъ.
Потерявъ деньги, Рамонъ пошелъ ихъ искать и въ напрасныхъ поискахъ потерялъ весь день и, не попавъ во время на работу, былъ прогнанъ хозяиномъ. Потерявъ весь день даромъ, а затѣмъ потерявъ мѣсто, гдѣ могъ работать, Рамонъ потерялъ наконецъ и терпѣніе и сталъ бранить свою горькую судьбу.
Фортуна вмѣстѣ съ мужемъ глядѣли издали на Рамона. Фортуна подсмѣивалась надъ мужемъ. Капиталъ обидѣлся и разсердился.
— Постой же! сказалъ онъ. Я тебѣ докажу, что могу его сдѣлать сейчасъ веселымъ и довольнымъ своей судьбой.
Капиталъ снова отправился къ Рамону и далъ ему новенькій золотой на разживу. Рамонъ просіялъ отъ счастья и сталъ говорить, что, видно, судьба смилостивилась наконецъ надъ нимъ: Онъ важно пошелъ въ городъ и, боясь снова потерять деньги, держалъ свой червонецъ въ рукѣ.
На этотъ разъ Рамонъ рѣшилъ купить себѣ новое платье и вошелъ въ магазимъ. Выбравъ отличное платье, онъ важно положилъ золотой на прилавокъ, требуя сдачи.
Хозяинъ магазина поглядѣлъ монету, повертѣлъ ее въ рукахъ, позвалъ сосѣда на совѣтъ и наконецъ объявилъ Рамону, что золотой его фальшивый, и что онъ долженъ и монету и его, Рамона, какъ сбытчика, представить въ полицію.
Несчастный Рамонъ обомлѣлъ и горько заплакалъ, проклиная незнакомца, который далъ ему этотъ фальшивый золотой и привелъ его еще въ худшее положеніе, чѣмъ бѣдность и голодъ.
— Лучше бы мнѣ голодать, да не попадать въ тюрьму! подумалъ Рамонъ.
— А ты чего стоишь-то! шепнулъ ему кто-то. Удирай!
Рамонъ не заставилъ себя просить — и, даже не поблагодаривъ за совѣтъ, выскочилъ изъ магазина и припустился въ поле какъ заяцъ. Онъ такъ бѣжалъ, что когда городъ пропалъ у него изъ глазъ, и онъ легъ на землю, чтобы отдышаться, то увидѣлъ, что потерялъ одинъ сапогъ.
— Ахъ, чертъ его возьми, этого проклятаго господина, подумалъ онъ. Будь онъ проклятъ! Не давай онъ мнѣ этотъ фальшивый золотой, не бѣгать бы мнѣ какъ преступнику и не терять бы сапога. Что же теперь дѣлать? Прежнюю работу потерялъ, а на новую наняться въ городѣ теперь нельзя, потому что я туда и глазъ показать не могу. Меня схватятъ и посадятъ въ тюрьму за чужую вину. Что жъ мнѣ осталось? Умирать съ голоду. Ахъ, проклятый благодѣтель! Не встрѣчать бы мнѣ тебя никогда! — Была моя судьба горька, а теперь еще горше.
Между тѣмъ Фортуна и Капиталъ видѣли все случившееся съ Рамономъ. Фортуна еще пуще смѣялась, слушая, какъ Рамонъ ругаетъ ея мужа и свою горькую судьбу, которая по его милости стала еще горше.
Капиталъ взбѣсился окончательно.
— Ну, постой же, я тебѣ докажу мою силу! сказалъ онъ и внѣ себя отъ досады тотчасъ пошелъ къ Рамону.
— Слушай, Рамонъ, не горюй и не проклннай меня и свою судьбу. Вотъ тебѣ десять тысячъ государственными кредитными билетами. Купи себѣ домъ и займись торговлей. Въ такомъ блестящемъ положеніи если когда и впрямь случится тебѣ фальшивой монетой расплачиваться, то ее за настоящую примутъ. Ну, ступай и благословляй свою судьбу и меня.