Женя отвернулся; взгляд перенесся на другую стену, и сразу все изменилось. Поросшая травой долина не имела границ – она не имела вообще ничего, ни деревца, ни птицы в небе. Взгляд метался, натыкаясь на обломки скал, словно вехи, отмечавшие путь божества, прошествовавшего тут много веков назад. Женя услышал звенящую пустоту долины, и захотелось заткнуть уши, чтоб спрятаться в собственной тишине, маленькой и уютной. Никогда еще ни одно изображение не действовало на него с такой правдивой силой. Он чувствовал себя там – это рождало страх и желание немедленно бежать, но, чтоб преодолеть долину, казалось, потребуется целая жизнь!.. Хотя, пока он находился в зале, все происходило легко и просто – всего пара шагов, и, вот оно, следующее полотно.
После скупости предыдущих ландшафтов буйство зелени обрушивалось так неожиданно, что в первый момент в душе возникла неописуемая радость. Это уже потом, когда зеленое пятно распалось на отдельные растения, непроходимо сплетенные между собой, страх вернулся с новой силой, потому что подсознательно Женя знал – выбраться из этих дебрей невозможно. Как невозможно и жить в них. Они просто уничтожат тебя, чтоб освободить место для очередного побега, уже горбатящего почву.
Лес продолжался и на следующей картине, только занимал уже не центральное место. В центре находилась река – широкая и бурная, обрамленная зарослями незнакомой травы с невиданными цветами; в нее было страшно входить и нельзя выбраться обратно, если ты каким-то предательским образом оказался в воде.
Жуткая смерть, порожденная непобедимыми силами природы, сквозила в каждом полотне, и Женя ощущал на себе всю ее неотвратимость, вроде, уже неоднократно пытался бороться с этим реально существующим адом, специально созданным для нечеловеческих мучений.
– Это пишет твой муж? – он обернулся к Вике.
– Что вы?.. – она засмеялась, – но, согласитесь, ведь здорово?
– Здорово, – Женя подошел к луне, размытым шаром повисшей над одиноким плотом, который замер в спокойной желтоватой воде. Наверное, это было озеро; мертвое озеро и пустой плот. По крайней мере, так казалось с берега.
– Вам, правда, нравится?
– Знаешь, – Женя не нашел однозначного ответа, – я иногда хожу через сквер, где стоят местные художники, но ничего подобного не видел.
– Там такого и быть не может, – Вика покачала головой, – там сплошная халтура. Они проецируют на холст слайды, а потом раскрашивают, – она заслужила право на этот снисходительный тон, являясь частью дома с такими(!) картинами.
– Да?.. – Женя по-новому посмотрел на хозяйку. Ему и в голову не приходило, что разговор может перейти на искусство, – а муж у тебя кто?
– Бизнесмен, но я не лезу в его дела – мы так договорились. Все, пойдемте обратно, – она поежилась, будто ветер с гор добрался и до нее.
– А снаружи дом кажется больше, – заметил Женя.
– Все правильно. Там есть еще три комнаты.
– И что в них, если не секрет?
– Ничего секретного, но это отдельная история. Если хотите, расскажу. А сейчас идемте, а то Танюшку бросили. Она уж, небось, стол накрыла.
Пока они шли обратно, Женя совсем потерялся среди многочисленных дверей, которые Вика открывала и тут же закрывала, создавая иллюзию лабиринта.
– А почему все комнаты проходные? Разве это удобно?
– Нет, но дом старый, и мы приспосабливались к прежней планировке. Игорь тут, конечно, многое достроил…
– Старый?..
– Не похоже? – Вика снова засмеялась, – тут фундаменту лет сто – потому мы и второй этаж не решились надстраивать.
Неожиданно они оказались рядом со знакомым зеркалом, и через открытую дверь было видно, как Таня раскладывает вилки.
– И где вы ходите? – она подняла голову.
– Могу я хоть раз уединиться с чужим мужчиной? – Вика хитро подмигнула, предлагая Жене поддержать игру, но его мысли были заняты равнинами, которые ломаясь, словно глиняные черепки, превращаясь в неприступные скалы; скалы тут же прорастали буйной растительностью, теряя грозные очертания, и все это река уносила в жуткое серое море…
– Чего это с ним? – испугалась Вика, – мы в «замри» играем?
– Не обращай внимания, – Таня махнула рукой, – он же писатель. Ему мысль пришла, и он ее думает. Жень! – она дернула его за руку, – очнись! Ты ж сам сказал, что у тебя отпуск.
– А, ну да… – видения свернулись в крохотный черный клубок, который со свистом устремился к горизонту и пропал, оставив взамен двух девушек, не имевших к нему никакого отношения; и еще стол с салатами, тарелкой истекающего прозрачным соком мяса и разнокалиберными бутылками.