Это явно будет слишком дорого. И будто в подтверждение моих мыслей за спиной раздалось: 'четыре с половиной фалькона без пансиона, деньги по субботам'. Мечты об уютном дворике рухнули, хватит, госпожа Марика, думать, будто ты особенная, просвещенная и вообще умнее всех. Тут ты провинциалка, коих тысячи и всем хочется где-то жить.
- Комната чудесная, но я право не уверена... - я отчаянно пыталась вспомнить нужные вежливые формы и обороты, но слова путались в голове. Сейчас меня сочтут деревенской оборванкой, а то и просто нищенкой, да и выставят за дверь. И, по сути, будут правы - вещей узелок, денег до конца следующей декады, говорок сельский, как выяснилось, стоит - мямлит. Прямо сразу зовите квартального принимать потенциально уголовный элемент. Этим все и кончится: не в камеру, так жертвой в криминальной сводке, если вернуться обратно в район Четырех Цехов.
Тем временем госпожа Шаллия видимо поняла суть невнятного бормотания незадачливой квартиросъемщицы и, пожав плечами, молча двинулась к двери. Я двинулась следом, понуро опустив голову. Деваться некуда.
- Прошу прощения за беспокойство, госпожа, но я переоценила свои возможности... наверное, мне стоит поискать комнату попроще.
Шла и кусала губы, препираясь с собственной скаредностью. Ну, не смогу я жить в городе, не потратив ни монеты! Да с ними тяжело расставаться, да я копила их несколько лет, но пришло время тратить. Тяжело переключиться, свое отдавать - не чужое. Для господина Бошана я ходила на рынок и еще могла нос воротить от дешевенькой старой картошки - ему молодую подавай, да телятинки мраморной. А тут...
"Боже! Хватит мямлить! И так несказанно повезло, что на порог пустили, больше такого шанса не будет. Давай, крутись! Терять нечего!" - вдруг завопил внутренний голос.
- А может быть, у вас есть еще варианты?
- Все чуланы заняты.
- Ну, знаете..., - оскорбилась я, все терпение и смирение пора оставить в Чимене. - Я, по крайней мере, честно сказала, что не могу позволить себе такую комнату, вместо того, чтобы долги наживать.
- Должников не держу, - хмыкнула мадам, - а вызываю квартального.
У кого-то есть чувство юмора? Да и поглядывает она с большим интересом, чем пока я угодливо лепетала. Кажется, нащупывается правильное направление.
- Строго, но справедливо, - кивнула я. И плевать, что я так не считаю. - Вот если есть комната за фалькон... или два в месяц, то я могла бы гарантировать оплату без задержек. Естественно, не претендую на роскошь... Поймите и меня, я хочу быть честной с вами с самого начала, мне нравится ваша прямота, дом прекрасный, сразу видно, что держит его женщина с умом, не какая деревенщина, запахи с кухни - это просто пытка...
- Еда в цену съема не входит, только отдельно..., - стало ясно, что женщина падка на лесть и уже сдает бастионы.
- Всякий труд должен быть оплачен, - а у самой в голове 'эх, все расчеты проваливаются, но хотя б крыша....'
- Хм... у меня есть одна комната, - неожиданно сказала хозяйка, остановившись на лестнице, - которую я могу сдать за два фалькона в неделю, но как уже сказала без столовых расходов. Это минимальная сумма.
Я просияла! Сердце забилось в бешеном ритме - беру, беру любую! Только не обратно, только не к крысам в каждой подворотне, только не к вони и грязи. Там даже лестничные пролеты и то жилые были. Мы спустились вниз и пересекли двор, чтобы протиснуться в маленькую калитку, которую я даже и не заметила сразу. За ней открывался еще один хозяйственный двор, с широкой аркой для повозок и экипажей, хозяйственными постройками - складом для дров и угля и пустой конюшней на четыре стойла.
- Внизу квартира, переделанная из каретного сарая, она сдается семье учителя, выше этаж с отдельными комнатами, общая судомойня, клозет, - мы поднимаемся на второй этаж, туда, где темный коридор и ряд дверей.
Комната была более чем, скромная. Почти квадратный колодец, метра три на три с четвертью, крашеный деревянный пол, стены в известковой побелке. Окно напротив двери, без штор, только провисшая веревка на двух гвоздях указывает, что они когда-то были. Справа камин, на полке над ним стоит подсвечник без свечи и кружка, рядом на полу ящик для угля, валяются совок для золы, щипцы, видавшая виды метелка и пара стертых наполовину щеток. В углу ведро, боюсь предположить для каких целей. Узкая кровать с полосатым матрацем, без какого-либо постельного белья, небольшой стол и целых два стула, конечно же разных. Под кроватью - плетеный короб для скарба.
Предыдущие жильцы оставили за собой непередаваемый аромат и толстый слой грязи. Пол вымели, но только посередине, а по углам скопился приличный культурный слой из пыли, сухих листьев, бумажек и тряпья, отчего стало заметно, что раньше мебели было гораздо больше. В углу у окна явно был не только стол, но и комод или сундук, след от него темнел на сером фоне недомытого пола. При входе тоже стоял наверное шифоньер или стеллаж, но теперь обстановка оскудела. Окно выходило в проулок между домами, стоявшими так близко, что можно было бы пожать соседу руку, высунувшись в окно.
С другой стороны я выглядела не лучше этой комнаты, но надеялась, что меня-то еще можно отмыть...
Беру. Расплатившись тут же с хозяйкой, получила от нее ключи - один от лестницы, другой от комнаты. Не веря своей удаче, своему несказанному счастью, оглядела свое хозяйство. Пока не прошел эмоциональный подъем нужно действовать - распахнула окно, впуская свежий воздух и звуки улицы. Там кипела жизнь: женщина развешивала чистое белье на балконе, седой дедок дымил рядом трубкой, во двор зашел лудильщик, громогласным эхом оповещая о своем появлении. Весна - пора генеральной уборки.
Я бросила свою ношу на кровать, туда же скинула пальто, в комнате стало прохладнее, но дышалось легче. За работу! Вымела самый крупный сор, сгрузила его в камин, что сгорит, то сгорит, остальное с золой вынесу. Проинспектировала плетенку под кроватью - там оказались банки из-под соды, мыла и щелока, пустые естественно. Запасы надо будет пополнить, а это траты, опять траты...
Оценила ведро - самые страшные подозрения не оправдались, ночным горшком оно не служило, хоть и походило на помойное. Спустилась с ним вниз, оттерла холодной водой из колонки и песком да полным принесла наверх. Пошел второй раунд. Из моего вещевого мешка сделала две половые тряпки, больше ни на что грубая ткань не годилась. Из остатков окаменевшей на дне банки соды сделала пасту, смешав ее с песком, которой начистила стол. Стоя на коленях, не жалея рук, драила щеткой пол, намывала металлические прутья кровати и каминную полку, дважды поменяв воду, вымыла до блеска комнату. Еще раз оглядевшись, осталась довольна своими усилиями - бедненько, но чистенько.
* * *
Когда я вынырнула из темноты двора на освещенную (вот оно чудо!) газовыми фонарями улицу, ее запрудили клерки в мундирах темной шерсти: Торговый район был не только местом компактного проживания купеческого сословия, но и деловым центром. Ставни лавок, что располагались почти в каждом доме на первом-втором этаже, с шумом захлопывались, запирались на тяжелые засовы двери - близкое соседство с районом Четырех Цехов накладывает некоторый отпечаток. Пустынный бульвар, по которому я прогуливалась утром, сейчас было не узнать - раскрепощенные дамы самых разных возрастов не спеша фланировали по выложенной брусчаткой дорожке, ловили под ручку зазевавшихся приказчиков, зазывая отдохнуть вместе где-нибудь поблизости. То тут, то там раздавались взрывы хохота, приветствия старых знакомых, подруги по цеху перекрикивались-перешучивались, кто поправлял пестрое боа, кто поигрывал кружевным зонтиком... Под сенью деревьев, на которых загорелись гирлянды золотистых бумажных шаров, бурлила жизнь.
Неспроста цена за комнату в моем доме отличается почти в два раза от средней, ведь некоторые окна выходят прямо на этот променад.