Чеда, курьер.
Чеда (курьеру, с которым остался наедине). А вы давно в министерстве?
Курьер. Очень давно, барин.
Чеда. Для вас небось смена кабинета дело обычное. Вы многих сменили?
Курьер. Многих!.. Очень многих пришлось провожать.
Чеда. У вас должен быть хороший нюх, вы, наверное, наперед знаете, чем дело пахнет?
Курьер (польщен). Да… разумеется!.. Я уже три дня назад знал, что этому правительству конец.
Чеда. Да?
Курьер. Да, знал, хоть и не читаю газет. Когда я вижу, что министр то и дело кличет казначея, а в корзине под столом у него груда рваных бумаг, сразу говорю себе: этот готовится.
Чеда. А что, по-вашему, означает, если вас посылают за цилиндром?
Курьер. А это означает, что барина позвали во дворец и тут надо поспешить. Ведь и так бывало: принесу я ему цилиндр, а он посмотрит на него, как корова на мертвого теленка, и скажет: «Поздно, неси обратно!».
Чеда (забеспокоившись). Неужели и так бывает? (Подходит к дверям, кричит.) Ну что вы там целый день копаетесь, давайте цилиндр!
Живка, Дара, Чеда, Рака, курьер.
Живка вносит цилиндр и разглаживает его рукавом кофточки. Дара и Рака идут за ней.
Живка. Этот несчастный швырнул его под кушетку и натолкал в него орехов! Кому бы пришло в голову искать под кушеткой!
Чеда (хватает у Живки цилиндр, сует в руки курьеру и выпроваживает его). Идите, идите, в ваших руках судьба этой страны. (Провожая его.) Торопитесь, пожалуйста, торопитесь.
Те же, без курьера.
Живка (Чеде, после ухода курьера). Ты что-нибудь знаешь?
Чеда. Не знаю, но… бог даст. Кризис… цилиндр…
Живка. И ты еще можешь ждать, что же ты не бежишь туда?
Чеда. Куда?
Живка. На Теразию.
Чеда. Но ведь там уже господин Пера из административного отделения.
Живка. Как ты можешь выдержать, ждать, пока другие принесут тебе новости? Дайте мне шляпу, я сама пойду.
Чеда. Куда?
Живка. На Теразию.
Дара. Боже мой, мама, что вы?!
Чеда. Хорошо, хорошо, я пойду.
Рака. И я. (Исчезает в дверях.)
Живка (Чеде). И не забивайся в кофейню. Всюду обойди, расспроси, а если что услышишь, тотчас же возвращайся. Ты же знаешь, мы здесь, словно на горячих углях.
Чеда (берет шляпу). Не беспокойтесь, все разведаю. (Уходит.,)
Живка, Дара.
Живка (устало опускается на диван). Ох, боже, не могу не спросить: знаешь ли ты, что означает, когда посылают за цилиндром?
Дара. Не знаю.
Живка. Его зовут во дворец!
Дара. Отца? А зачем?
Живка. Зачем? Право, ты глупа! Боже мой, почему это никто из детей не уродился в меня. Все дураки в отца! (Передразнивая ее.) «Зачем?» Не затем небось, чтобы он им там кур на яйца сажал, слышала ведь, правительство пало и теперь составляется новое.
Дара. Неужели вы думаете…
Живка. Что я думаю? Ну! Я слушаю: что я думаю?
Дара. Ведь не думаете же вы, что отец будет министром?
Живка. Страшно об этом подумать, но думаю. Вот, прислал за цилиндром. Разве ты не видишь, я оба больших пальца зажала. До крови зажала, боюсь, как бы не вывихнуть, но я делаю для своего мужа,
что могу.
Дара. Ох, боже, если бы это случилось… тогда Чеда мог бы…
Живка. Как раз главная забота о Чеде! Если бы ты меня послушала…
Дара. В чем?
Живка. Ну вот, если случится, что отец станет министром, а ты не вышла бы за этого замуж, как бы ты хорошо могла выйти теперь, будучи дочерью министра.
Дара (оскорбленная). Боже, мама, что за разговор!
Живка. Да нет, я только так говорю.
Дара. Я ни в чем не нуждаюсь.
Живка. Ты-то нет, а вот он…
Дара. Он?
Живка. Конечно… школы не кончил, языков не знает, карьеры сделать не может и вообще он как-то не подходит…
Дара. Мне он хорош, а вам он может и не нравиться. Если я довольна, какое вам дело?
Живка. Да уж я тебя знаю. Кто его тронет, тот будто тебя в глаз ударит!
Дара. Да, конечно!
Пера, те же.
Пера (из средних дверей). Простите, я…
Живка (вскакивает, как ошпаренная). Ну, ради бога, есть что-нибудь новое?
Пера. Есть.
Живка. Говорите!
Пера. Я его видел.
Живка. Кого?
Пера. Его, господина. Я сам видел, как он пошел во дворец с цилиндром на голове.
Живка (взволнованно). Вы не ошиблись?
Пера. Ну, как я могу ошибиться. Я сам его видел, вот так, как вас. Я ему показался на глаза.
Живка. А он?
Пера. А он мне.
Живка. А вы не знаете, зачем он пошел во дворец?
Пера. Как не знать: всех наших позвали.
Живка. И вы думаете, это может случиться сегодня?
Пера. Какое там сегодня! Сейчас. Кто знает, может, уже и подписано.
Живка (Даре). Зажми палец, Дара! (Громко.) Неужели подписано?
Пера. Я пойду и подожду, пока он выйдет; я все прочту на их лицах. А вас прошу сказать господину Поповичу, что я первым пришел сообщить ему, чтобы он шел во дворец.
Живка. Если что услышите, сейчас же приходите.
Пера. Пера – писарь из административного отделения. (Кланяясь, уходит.)
Живка, Дара.
Живка (возвращаясь от двери). Дара, дитя мое, я просто плакать готова. (Плачет.) А ты… ты ничего?
Дара. Как ничего? Я так взволнована! Только, по правде говоря, я совершенно не верю такому счастью.
Живка. Слушай, одевайся и пойдем на Теразию. Там подождем.
Дара. Нет, мама, это не годится!
Живка. Конечно, не годится. Ты верно говоришь: ведь если он уже министр, тогда мне нет смысла ходить пешком.
Дара. Да не из-за этого, а из-за людей.
Живка. Я сгораю от нетерпения, просто не могу удержаться. И где это твой, скажи на милость, что он не идет. (Подходит к окну.) Засел небось в кофейне, а то, что мы здесь сидим, как на горячих углях, – его не касается! (Нервно ходит взад и вперед и хрустит пальцами.) Эх, обратиться бы мне сейчас в муху, полететь во дворец и собственными ушами услышать, как король говорит Симе: «Я позвал вас, господин Сима, предложить вам портфель в кабинете!» А мой-то пентюх, вместо того чтобы сказать: «Благодарю вас, ваше величество!» – наверняка начнет заикаться. Убей его бог, нескладного, наверняка начнет заикаться.
Дара (с укоризной). Ну, мама.
Живка. Ах, дочка, ни о чем другом я не беспокоюсь, лишь бы нам вытащить госпожу Драгу из казенного экипажа хоть на сутки. Прилипла она к экипажу, как тарифная марка, и думает, что никто ее не отлепит. Нет, отлипнешь, милая! После полудня уже мы начнем ездить в министерском экипаже.
Дара. Ах, боже, мама! Подожди, раньше надо еще попасть.
Живка. В конце концов я за госпожу Драгу не беспокоюсь. Она женщина воспитанная, отец ее был чиновником Главного контроля. А вот госпожа Ната! Просто представить невозможно, как она себя вела, чтобы стать министершей! Ее мать сдавала комнаты одиноким мужчинам, а она оправляла этим мужчинам постели…
Дара. Не надо так, мама! Ведь и ты можешь стать министершей.
Живка. Ну и что же, небось между мной и Натой есть какая-то разница. Моя мать была швеей в военной мастерской, но зато меня воспитала хорошо. Я окончила три класса школы и, если б захотела, могла еще кончить. Я была не такой, а то твой отец не взял бы меня, ведь он был уже чиновником, когда на мне женился.
Дара. Да, но, говорят, он должен был на тебе жениться.