– У меня и вправду голова не здорова и очень болит, – сказал он с подобием улыбки. – Ну, что думаешь о нем?
Ноллис пожал плечами.
– Он был бы для нас большой потерей.
– Потерей, – повторил Ланкастер мягким голосом. – Ты правильно сделал, что не захотел воспользоваться моим предложением. Кое-кто уверяет меня, что ты хитроумный смутьян, который скрывает свое имя для дурных целей. Что ты пробрался в мой дворец и завоевал сердца моих людей, чтобы толками и зрелищами, как сегодня, подбить их к неверности и бунту. Что вместе с принцессой ты замыслил ослабить нас, готовя атаку французов сегодня ночью или завтра днем.
Рук упал на колени.
– О нет, мой господин! Клянусь Всемогущим Богом, нет!
– Кто стоит за принцессой Мелантой, предатель? – спросил Ноллис.
– Не знаю этого! – воскликнул Рук. – Я не предатель своему господину. Клянусь душой моего отца. Ее человек сказал мне, что она пожелала, чтобы я сделал вызов от ее имени.
– Своему сеньору? – воскликнул сэр Роберт. – И ты ее поддержал?
– Мой возлюбленный господин, – я не хотел причинять вам вреда. Я должен был делать вызов всем без разбора. И я дал клятву ей. Много лет назад – далеко отсюда. Я даже не знал ее имени. Я не думал, что когда-либо мне придется встретиться с ней еще. Я поклялся, что буду верно служить ей. Не знаю почему. Очень давно. – Он беспомощно покачал головой. – Мне трудно объяснить это.
Ланкастер поднял брови.
– Трудно объяснить это? – Он расхохотался: – Она нас околдовала или одурачила?
– Пошлите за инквизитором, – сказал его брат. – Если она ведьма, он быстро выяснит это.
– А что делать, пока он приедет? У нас нет времени, как бы ни хотелось мне ее сжечь. – Он перевел дыхание. – Но слушайте, я не могу заточить в тюрьму или казнить моего зеленого товарища по оружию. Несмотря на боль в голове и вывих в руке. У меня в нему сочувствие, к этому влюбленному ослу. К тому же, это вызовет бунт.
– Не позволяйте ему уйти отсюда свободно, – сказал Ноллис.
– Не оставляйте его на свободе, так как желает он того или нет, но люди собираются вокруг него, а из-за несдержанности рыцарей мы скоро получим бунт. И, возможно, сожженный город. Нам надо биться с Францией, а не друг с другом.
Рук стоял на коленях, ожидая своего приговора.
Ланкастер взглянул на него своими сонными подозрительными глазами.
– Скажи мне, Зеленый Рыцарь, чего хотел достичь ты, поступая ко мне на службу?
– Мой сеньор…
– Положения? Земель? Удачной женитьбы? Я слышал, что дамы влюблены в тебя.
– Нет, – повесил голову Рук. – Ничего этого мне не надо, мой господин.
– А я ничего и не предлагаю, – сказал Ланкастер. – Потому что не желаю больше терпеть тебя здесь. Я приказал задержать принцессу Меланту у ворот, чтобы все видели как ты, живой и невредимый, проследуешь с нею в город. Но на рассвете, чтобы ни твоего духа, ни твоей принцессы со всем ее сопровождением не было. – Он кисло улыбнулся. – И смотри получше, я, может быть, появлюсь на пристани, чтобы пожелать вам обоим счастливого пути.
«Для ее собственной защиты». Так говорилось в послании. Меланта потуже завернулась в плащ. Ее обступала ночная тьма, и находилась она за воротами города. Перед ней сгрудился весь ее небольшой охотничий отряд. Сзади, возле шатров тех участников турнира, которым не нашлось места в замке и в городе, горели огни. То, что ворота все еще были открыты в этот поздний час, вызывало тревогу. Охрану ворот несла стража Ланкастера и принца, а не обычные городские сторожа. Внутри, за стенами, слышались пьяные крики, видны были отблески факелов.
Будь у нее такая возможность, она бы немедленно повернула и исчезла в темноте. И послание, и признаки мятежа в городе – все это пугало, но все говорило за то, что такая возможность сохраняется. Уже одно только ее присутствие может спровоцировать это. Она крайне сомневалась, что послание от Ланкастера – дожидаться у ворот приезда охраны – связано с его заботой о ее благополучии.
Гринголет распустил свои перья, чтобы сохранить тепло. Гончая дрожала. Меланта тоже была одета довольно легко, даже в перчатках ее пальцы занемели от холода. Она обернулась на костры, и ей пришла мысль, что ничего сейчас не мешает ей исчезнуть в темноте ночи и обрести желанную свободу. Но оставался вопрос, как она сможет жить иначе, чем так, как она привыкла.
– Моя госпожа… – Один из стражников подъехал к ней от темной громады надвратной башни, возвышающейся за подъемным мостом.
– Ваше сопровождение.
Арка ворот озарилась светом многочисленных факелов. Дюжина вооруженных людей во главе с Зеленым Рыцарем направилась к ней из ворот.
В свете огней был заметен пар от дыхания его коня и его собственного. Сейчас он был без доспехов, на голове поверх повязки был надет легкий шлем. Мост содрогался от ударов копыт коней и поступи людей.
Он слегка наклонился и не глядя на нее, движением руки приказал своему отряду окружить ее лошадь. Половина ее отряда оказалась впереди ее, а другая половина – сзади. Сам Зеленый Рыцарь занял место сбоку от нее, вытащил мечи из ножен и крикнул, приказывая начать движение.
Они миновали арку. За крепостной стеной в городе все улицы были заполнены народом. Люди смотрела на проезжавших, шарахались в стороны, бежали следом. Меланта подняла голову и смотрела прямо перед собой. Подобно ее лошади, которая выглядела хрупкой игрушкой рядом с мощным конем Зеленого Рыцаря, их небольшой отряд казался такой тонкой скорлупкой против возможной бури толпы. Какие-то скрюченные тела лежали в дверях домов – пьяные или мертвые?
Очертания центральной башни показались Меланте крайне приятным зрелищем. Но затем она разглядела под ней огромную толпу. Когда их группа подъехала, раздался ликующий рев, который сразу же сменился грозным рокотом.
Зеленый Рыцарь выкрикнул приказ. Едущие впереди остановились. Он занес меч над головой, а его наездники подняли пики, отгоняя людей заостренными наконечниками.
Ворота замка медленно отворились. Он крикнул еще что-то, и его всадники тронулись с места, врезавшись в толпу по ходу их движения. Так они стали продвигаться, отгородившись пиками от наседавших людей, которые, казалось, не совсем еще решили, чего хотят: приветствовать их любимца или сопротивляться отряду. Люди толкались, налетали друг на друга, отскакивали и отклонялись от них, ругались, угрожали оружием проезжавшим и друг другу.
Вдруг перед ней упал человек. Меланта пришпорила лошадь. Та встала на дыбы и перескочила лежащего. Вслед за ней вплотную следовал Аллегрето. Над ней наконец-то оказалась башня – они проезжали ворота. Наконец-то. Ворота сзади захлопнулись, а они въехали во внутренний двор.
Ее рыцарь соскочил с коня и подошел к ней, предложив ей руку и колено, как ступеньку. Меланта восползовалась его рукой. Ее руки дрожали так, что она отчаялась как-то сопротивляться этому. Как только Меланта ступила на землю, она произнесла:
– Ты очень задержался. Я совсем замерзла.
Ей не хотелось показывать ему, что она дрожала от испуга. Она не поблагодарила его. Она чувствовала себя слишком обязанной ему. Ей не хотелось отходить от него, он был такой сильный, надежный, как мощные стены этого центрального укрепления замка – надежный оплот среди бушующих страстей.
– Моя госпожа, – сказал он. – Его светлость, герцог, посылает вам приветствие и сообщение и еще желает знать, удалась ли соколиная охота.
Меланта взглянула на него:
– Да, достаточно. Две утки. Я отошлю их на кухню. А что за послание?
– Моя госпожа. – Он взглянул на нее с выражением, которое напоминало холодный взгляд ее сокола. – Я должен сопровождать вас отсюда дальше. Мы отправляемся на рассвете с приливом.
– А, – сказала она улыбнувшись, потому что от нее ожидали удивления и потрясения. – Нас изгоняют? Грубо, но что еще можно ожидать от англичан, не знающих, что такое утонченность? Это отличная новость. Ты должен заняться моими приготовлениями к отъезду в Англию и завершить их за два часа до рассвета.