– Меня зовут Гай. Я из Торбека, – заявил он. – Но мне кажется, вы не англичанин, сэр.
– Мы служим принцессе Монтевердекой, – , ответил Аллегрето.
– Ха! Монт-Верде? Клянусь Богом, значит, я был прав! Там и вправду было написано Боулэнд. И я сразу догадался. – Гай шагнул и сел на скамью. – Наконец-то я выбрал правильный путь. Он, надеюсь, доставил вашу хозяйку в целости и сохранности? Хвала Всевышнему!
Аллегрето замер. – Доставил?
Гай, кажется, сообразил, что сболтнул что-то лишнее. Он опустил кружку на стол и внимательно посмотрел через плечо на собеседника.
– Принцесса Монт-Верде и графиня Боулэндская, – прошептал он. – Она разве никуда не уезжала?
Кара быстро положила ладонь на руку Аллегрето.
– На нее напали, – пробормотала она. – Мы были все вместе в одном отряде. Так вы говорите, она здорова?
– Или вы везете требование о выкупе? – резко спросил Аллегрето.
– Нет, нет. Ради всего святого. У меня нет ничего такого. – Гай наклонился вперед. – Я просто ищу их, чтобы помочь. Я просто кое-что видел.
– Что вы видели?
Гай пожевал свою губу, настороженно глядя на них.
– Я направлялся в ее замок. Я подумал, что Зеленый Рыцарь может взять меня на службу.
Кара почувствовала, как у Аллегрето спало напряжение.
– Если вам нужна награда, то расскажите мне, что случилось. Я позабочусь о том, чтобы вы заняли при дворе достойное место.
Несмотря на свою крестьянскую одежду, Аллегрето не утерял присущий ему налет наглости и самоуверенности, который выдавал в нем высокое положение при дворе. Англичанин, бесспорно, заметил это и теперь задумался, затем хлопнул себя по колену и заговорил:
– Но видел-то я не очень много. Только то, что Рыцарь, который назвался по цвету своих доспехов – зеленым, привез ее в замок Торбек в Ланкашире. – Он кивнул куда-то, в совершенно неопределенном для Кары направлении. – Но они потом бежали на запад. А мой… Я хотел сказать, что человек, который сейчас владеет замком в Торбеке, со своими людьми стал преследовать их по пятам. Они потеряли след на берегу. Мы… То есть, он думает, что они направились дальше вдоль берега на юг. А мне кажется, что рыцарь достаточно умен. Он просто сумел проскочить мимо преследователей и двинулся в другую сторону. И потом я вспомнил, что на соколиных опутенках было также написано Боулэнд. Потом мне пришло в голову, что дочь старого графа из Боулэнда вышла замуж за принца-иностранца. Вот я и поехал туда. – Он облизнул свои губы. – Потому что не могу больше оставаться в Торбеке. Я надеялся, что они уже приехали в Боулэнд. Я… оказал кое-какую услугу Зеленому Рыцарю, поэтому я подумал, что он мог бы и похлопотать за меня, чтобы взять на службу.
– Когда это произошло? – немедленно спросил Аллегрето.
– Уже миновало четыре дня.
– И они были только вдвоем?
Гай кивнул головой. Аллегрето улыбнулся.
– Великолепно! – Он помолчал и снова повторил: – Великолепно, Гай из Торбека. Поехали с нами. Мы направляемся в замок. Я уверен, у вас, будет там место…
Кровать, на которой спала Меланта, была самой удобной за всю ее жизнь. И она провела на ней целых три дня, в тепле и чувствуя сквозь дрему полную безопасность. За окнами моросил дождь. Сейчас к ней приблизился Рук, наклонился и поцеловал ее в ухо.
– Тебя, должно быть, кто-то околдовал, напустив дрему, – пробормотал он. – Какая-то самая хитроумная и умелая ведьма в мире.
Она натянула одеяло себе на нос, томно нежась после их утренней любви.
– Прикажи послать мне еды и возвращайся без промедления.
– По крайней мере, я буду знать, где найти тебя.
Она улыбнулась, не открывая глаз.
– Мне очень нравится твоя постель, мой господин. Может быть, я и не думаю вставать с нее вообще.
Он не ответил. Она услышала, как он пересек комнату. Открылась и закрылась дверь. Каждое утро, после того как он покидал ее на время, она устраивалась в кровати, удовлетворенная и счастливая, принималась за белый хлеб и эль, которые кто-то приносил ей в покои, а затем снова дремала, дожидаясь его возвращения. Она не думала о том, куда он уходил. Она не думала ни о чем вообще.
И все-таки в ее искушенной интригами душе зарождалась мысль, появившаяся как облачко на ясном горизонте. Всего лишь легкое беспокойство, слабая тревога. Эти два Уильяма, они ведь все время с ним. И без сомнения, напевают ему в уши отнюдь не самые ласковые комплименты в ее адрес. И вряд ли они будут убеждать его, что ей следует оставаться здесь как можно дольше. От страха она открыла глаза. Воздух в комнате вдруг показался холодным.
Дура. Дура! Еще ни одна женщина на свете никогда не смогла удержать мужчину одними лишь ласками в постели, когда против нее настроены главные домочадцы, нашептывающие ядовитые гадости в его уши.
Все это время она чувствовала себя спокойной. Она была в безопасности. Лигурио обучил ее многим вещам. Но самая главная и основная мызль, которую она вынесла из его учений, состояла в том, что дать мужчине все, что он хочет, это значит полностью потерять над ним контроль. Рук был таким милым, таким жадным, когда он оставался с ней, что она совсем забыла об этой опасности. И вот теперь вспомнила о ней.
Она резко села, затем свесила ноги с постели. Здесь у нее, разумеется, не было никакой служанки. Поэтому ей нужно было обходиться во всем самой. Порывшись в сундуках, находящихся в комнате, она обнаружила много совершенно новой одежды, которая приятно благоухала какими-то травами. Меланта сочла неприличным появиться в чужой верхней одежде, но белье и нижнюю юбку она позаимствовала из сундуков. Одна только мысль о менестрелях заставила ее сердце забиться, ее глаза сузились. Она будет действовать очень осторожно, домашние любимцы – очень серьезные противники. История жизни двора многих знатных людей давала ей однозначное свидетельство об этом. Здесь требуется большой такт и огромная осторожность.
Винтовая лестница вела в большой зал. Меланта услышала голоса, музыку и смех, еще не успев спуститься. В этом замке не было удобных смотровых щелей или потайных мест для скрытого наблюдения за тем, что делается в зале. По крайней мере, Меланте не удалось их обнаружить.
Она шагнула по направлению к двери, ведущей с лестницы в зал, и сразу же отпрянула. Рук восседал за столом на подиуме. Верхом на Руке сидел маленький мальчик, держась руками за его черные волосы. Меланта успела заметить также Уильяма Фулита, который о чем-то совещался с руком. Везде по залу и на подиуме находились менестрели. Некоторые из них были заняты какой-то работой, другие играли на музыкальнъо инструментах. Одна пара жонглировала яблоками, высоко подбрасывая их.
Меланта присела на ступени, оставшись вне поля зрения находившихся в зале. Несуразность увиденного ею с новой силой поразила Меланту. Она испытывала столь не свойственную ей неуверенность, ощущая свою инородность – точь-в – точь белая ворона. Приблизиться к нему среди всей этой буйной компании, сквозь шутки и смех и косые взгляды будет неразумно. Потом, позднее, когда он останется один… Она представила себе, что случится, если только она войдет сейчас в зал. Они все замолчат, уставятся на нее. И тогда ей снова придется стать ее величеством, принцессой, так как никем другим быть она не научилась. Что ж, потом можно будет исподволь выяснить, какие оговоры использует Фулит, чтобы настроить против нее своего хозяина.
Возвращаться назад ей не хочется. Пустые покои больше не влекли ее. Она сидела и слушала, как они вели беседу об овцах, о рыбах в пруду – о вещах, в которых она ничего не смыслила.
Рядом послышались легкие шажки. В дверях из зала появилась маленькая девочка. Она положила свои пухлые ручонки на колени Меланты и, наклонившись к ней и стрельнув своими черными быстрыми глазками, спросила:
– Зачем вы здесь прячетесь?
От неожиданности Меланта вздрогнула.
– Я совсем не прячусь.
– Прячетесь. Я заметила вас. И я вас нашла! – Она проскользнула в небольшой промежуток между Мелантой и стеной и устроилась там рядом с Мелантой на узкой ступеньке. Затем обхватила ручками шею Меланты и поцеловала ее в щеку.