– Действительно, я была в Бордо до Нового года. Он весьма гостеприимный хозяин. Боюсь, его брат очень болен. Это тяжкое бремя для герцога. Удивительно, что он еще ведет какие-то дела в Монтеверде.
Принесли закуски, и ей не пришлось говорить что-то еще. Джиан наблюдал, как английский слуга пробовал вино, а потом его собственный слуга сделал то же самое. Вино было разлито. Взмахом руки он удалил слуг. Это было первое проявление хозяйской воли с его стороны. Он не был настолько лишен такта, чтобы занять покои хозяина. Меланта ничего не сказала, но лишь посмотрела на его руку.
Он улыбнулся.
– Простите. Я несколько не вежлив. Но как я могу не жалеть вас?
Дверь заперлась. Он сидел с бокалом вина в руке, глядя на нее.
– Моя жизнь была безрадостной пустыней без вас.
– Ну же, Джиан, теперь мы одни. Теперь нет нужды в словесных любезностях.
– Это не словесные любезности, – ответил он мягко.
Она поняла, что ему нравится играть в любовь. Она подумала о его напомаженных поцелуях. Ей стало нехорошо. Он не Лигурио, и не оставит ее в покое в постели. Он – человек, который убивал других, чтобы у нее не было любовников. Он ждал ее – по логике, которую никогда не понять.
– Для меня – только притворство. Я сейчас слишком устала, чтобы играть комплиментами.
Он поднял глаза, улыбнулся и отпил из бокала.
– Тогда я тоже не стану говорить их вам сейчас, без надежды услышать комплименты в ответ. Лучше расскажите о ваших приключениях, если вам нечего сказать о моих мужских достоинствах.
– Нет, если вы ждете комплиментов, то я не стану расстраивать вас. Ваш сын – вот прекрасное подтверждение всех ваших достоинств.
Он даже не шевельнулся, но было видно, что ему приятно слышать это.
– Если комплименты утомляют вас, вы можете больше не говорить их.
– Действительно, я устала, Джиан. Мне трудно будет разговаривать долго.
Он встал и направился к небольшой молельне отца. Джиан был красив по-своему, – намного старше Меланты – этакий Аллегрето, уверенный в себе, ощущающий себя сильным и могучим. Он вел достаточно аскетичный образ жизни, однако его одежда всегда была безукоризненна. Для сегодняшнего разговора он выбрал одежду белого цвета Навоны. Обычно использовалась только золотая нить на молочно-белом фоне, но сейчас там красовались еще и весенние цветы.
– Ну, хотя бы несколько слов о ваших приключениях, дорогая. – Он улыбнулся. – Как мне сказали, ваш эскорт из аббатства. Значит все это время, пока Аллегрето рвал на себе волосы, вы были в безопасности под крылом у Господа?
– Ну, в общем-то… Он не говорил вам?
– Похоже, он становится очень стеснительным. Несколько приземленным, как ваши английские лисы.
Она не знала, благодарить ли Аллегрето за его предусмотрительность или бояться, что Джиан уже допросил его, и теперь хочет сравнить их рассказы.
– Он очень опасается огорчать вас.
– Сын не должен прятаться от гнева отца. Или мир станет самым ужасным местом, не так ли?
– Гнева? – Она удивленно посмотрела на него. – Что он сделал?
– Подвел меня, моя госпожа. Очень подвел, когда позволил похитить вас. Не говоря уж еще об одном деле. Если вы увидите его, непременно скажите моей маленькой лисичке, что задержка перед выстрелом лишь ухудшает настроение охотника.
– Вы говорите, что он не смог защитить меня? Но не мог же он сражаться с целой бандой?
– А-а. Ну, наконец-то, бандиты. Их было много?
– Должно быть. Я спала. Потом они разбудили меня, и мы сразу бежали куда-то.
– Вы так легко говорите об этом, моя госпожа. Вам не было страшно?
Она проявила первые признаки нетерпения.
– Абсолютно. Я была так рада видеть их, что угостила их вином и пирогами. Право, Джиан, я не могу переживать этот кошмар заново, чтобы просто позабавить вас.
Он поклонился.
– Прошу вашего извинения. Но этих негодяев нужно привлечь к ответу.
– Поверьте, об этом позаботились.
Он поднял брови. Меланта холодно взглянула на него. Он допрашивал ее, показывая, что она больше не хозяйка ее собственных земель.
– К несчастью, я приехал слишком поздно, чтобы спасти вас. И теперь даже не могу отомстить! Жалкий человек! Боюсь, едва ли я сравнюсь с вашим загадочным Зеленым Рыцарем.
Она откинулась в кресле и сухо улыбнулась.
– Едва ли, вы не так набожны.
– Набожен? Мне говорили, что это сильный рыцарь.
– Конечно. Я привлекаю для своей защиты только лучших воинов.
– Где же он теперь? Этот славный герой? Меланта пожала плечами.
– Не знаю. Я думаю, рука спустилась с небес и забрала его туда. Наверное, молится или разговаривает с ангелами. Его речь слишком бедна для нашего грешного мира.
– Даже когда он, как мне говорили, делит с вами ложе?
– Ложе? – Она уставилась на него, а затем рассмеялась. – Ах да, постель. В этом потрясающем поместном доме? Но кто вам рассказал о нашем представлении? Он вел себя, как истинный святой. У меня в ушах звенит от его молитв.
Он посмотрел на нее и усмехнулся.
– Бедняжка, вам пришлось нелегко.
– Хуже, чем вы думаете. Я упала с его лошади, сломала руку. Три месяца я провела среди монахинь. Настоятельница едва понимала французский, но зато только и молилась обо мне. Они с моим рыцарем очень в этом преуспели.
Он громко рассмеялся.
– Мне нужно встретить этого рыцаря. И настоятельницу тоже. Это сэкономило бы мне время в чистилище.
– Джиан, не обманывайтесь. Молиться за вас бесполезно, так же как и за меня. Я ей говорила, но все напрасно, уверяю вас. Господь устал слышать мое имя.
Он подошел к ее креслу и остановился.
– Конечно, но должно же быть какое-то вознаграждение…
Она раздраженно взглянула на него.
– Я стараюсь не забыть, что я здесь хозяйка. Мне не нужно ни ваших советов, ни вашей помощи в этом.
– Конечно, дорогая. Просто наслышавшись обо всех испытаниях, выпавших на вашу долю, мне пришлось не по душе, что вы разъезжаете на коне какого-то безымянного рыцаря, падаете с него. Делите с этим рыцарем кров, каким бы святым он ни был. Вы отдали должное памяти Лигурио, выказали уважение своему королю, навестили ваше владение. – Его рука скользнула по ее щеке. – Я думаю, любовь моя, пора подумать о нашей помолвке.
Она смотрела в окно, стараясь сдержать дыхание.
– Да, Джиан. Пора.
Он сорвал с нее шелковый шарф, его пальцы коснулись ее шеи.
– Если он прикоснулся к вам, дитя мое, считайте, что он уже мертв, – проговорил он.
Меланта встала, отстраняясь.
– Если у него когда-либо и возникло желание, я предупредила его об опасности. А теперь, сделайте мне одолжение, Джиан, я хочу отдохнуть. У меня болит плечо. – Она улыбнулась. – Да, и оставьте бедного Аллегрето в покое, если вы любите меня, мой господин. Я хочу потанцевать с ним на нашей свадьбе.
Глава 23
Они охотились с соколами, веселая, шумная и элегантная компания. На руке у Меланты сидел небольшой сокол. Она ехала рядом с Джианом, такая же резвая и энергичная как сокол, только что вернувшийся из полета к ней на руку. Время в Винздоре подходило к концу. Он закончил все свои дела. С королем договорились о цене, и за два ее замка из пяти отказ от собственности Монтеверде у Эдуарда был выкуплен.
Сегодня они охотились. Через три дня начнется пир в честь их помолвки – еще неделя забав и развлечений, а потом Италия – и венчание. Джиан не хотел ждать.
Он был недоволен тем, что они спали порознь, но Меланта настаивала. Он смеялся и подшучивал над ней. Но он слишком хорошо знал ее: она не бросит все, не получив ничего взамен. Так он думал и говорил о ней, даже не подозревая, что она уже была готова бросить все, не требуя взамен ничего: Меланта решила уйти в монастырь – единственное место, где можно было от него уберечься.
Когда она лежала без сна по ночам, а это случалось теперь постоянно, она все чаще беззвучно смеялась над иронией ситуации: ей пришлось пройти сквозь испытания, сквозь огонь и воду, и все только для того, чтобы кончить монастырем. То есть тем, что она хотела избежать и из-за чего и пустилась в это жуткое путешествие. Ее смех теперь всегда кончался слезами.