– Что ты в нем видишь, рыцарь-монах?
– Себя, моя госпожа. Не хочешь ли ты заняться трапезой?
Она поднялась, закрыла сундук. Они накрыли его чистой скатертью, на которую Рук положил принесенную с собой еду. Он затворил дверь.
– Вот, – сказала она и передала ему зеркало, словно ожидая, что он, подобно служанке, положит его куда-нибудь.
– Моя госпожа и жена, – ответил он, наливая вино и отдавая зеркало ей назад, – мне не нужно зеркало.
– Разве у тебя нет тщеславия? – произнесла Меланта и положила его себе на колени. – Впрочем, я ведь забыла, что ты лишен всех пороков, кроме сладострастия.
– Если бы мне действительно пришлось выбирать, то я предпочел бы именно этот.
– Ты действительно пригожий мужчина. Взгляни. – Она опять подняла зеркало.
– Что-то не так на моем лице, госпожа, что ты так часто предлагаешь мне посмотреть на себя?
Она улыбнулась и расположила зеркало так, чтобы самой укрыться за ним. Совсем как стыдливая девочка. – Нет, все так, мой дорогой.
Блестящая поверхность зеркала сверкала и сияла. Но это не шло ни в какое сравнение с взглядом ее горящих глаз, которые буквально пронзали его.
– Я видел Дезмонда, – сказал он. Улыбка исчезла с ее лица. Она опустила зеркало.
– Я отвезу его в Вулфскар как можно скорее, – продолжал Рук.
– Нет, ты не покинешь меня, – ответила она. – Уж если ему так надо туда попасть, давай я отряжу провожатого.
– Я сам отвезу его, моя госпожа. – Рук опустил чашу с вином.
– Нет.
– Ты снова отравишь меня и закуешь в кандалы, чтобы я не смог сделать этого?
Она резко повернула голову.
– Это так злит тебя? Клянусь святым распятием, что ты был бы уже мертв, если бы я не сделала всего этого.
– Да благословит тебя Бог за то, что я живой, но это не твоя заслуга, Меланта! Какой демон залез в твою голову, что ты решила не говорить мне об этом дьяволе Навоне? Я бы тебя спас.
– Я не могла.
– Я знаю, что правда иногда, как горькое вино на губах, но ведь твоя ложь еще хуже.
– Я не могла!
– Меланта! Ты приняла меня как своего мужа, и все равно не могла мне сказать?
– Он бы убил тебя. Рук яростно возразил:
– Так, значит, чтобы он не мог убить меня, ты согласна была идти ему женой?
– Он бы убил тебя.
– Его ЖЕНОЙ!
Она обхватила свои колени.
– Ты ничего не знаешь об этом. Он бы убил тебя.
– Да я бы предпочел быть убитым, чем знать, что ты ложишься с ним в постель. Но, кажется мне, я не умер бы так уж безропотно!
– Я не была с ним в постели. И не собиралась этого делать. Потому что решила, что уйду в монастырь, так что можешь не волноваться по этому поводу.
Рук недоверчиво покачал головой.
– В твоей голове одни бабочки! Монашество, ради всего святого! И только-то нужно было сказать мне обо всем. Мое дело, честь и обязанность охранять тебя, Меланта. !
Она вскочила, хотя была босиком.
– Да, твоя честь! А где эта честь, когда ты прикасаешься губами к чаше с ядом? Я все сделаю снова, я буду лгать, хитрить, обманывать, только чтобы спасти тебя.
– Значит, мне не место с тобой. – Он взял меч, погладил его. – Я отвезу Дезмонда в Вулфскар, а затем отправлюсь на службу к Ланкастеру.
– К Ланкастеру! Ты ведь больше не служишь у него, ты ведь у меня. Да он и не примет тебя.
– Дела в Аквитании идут очень плохо, ему нужны хорошие воины. Раз так, то он может и простить опытного командира.
– Нет! – закричала Меланта. – Ты никуда не уйдешь от меня!
– В этом, моя госпожа, ты не можешь командовать мной.
– Ты мой муж. Я желаю иметь тебя рядом с собой.
Он стал застегивать ремень, на котором висел меч.
– Госпожа, рядом с собой можно иметь комнатную собачку. Я куплю тебе щенка на ближайшей ярмарке.
– Рук! – Ее срывающийся голос заставил его задержаться у двери. Она стояла, прижимая к груди зеркало.
Он ждал. Какое-то мгновение казалось, что у нее не хватает слов, чтобы выразить свои чувства. Ее губы безмолвно шевелились, глаза бегали по комнате. Неожиданно она приняла горделивую позу и заявила:
– Нет, ты не едешь во Францию, сэр. Я так приказываю тебе!
– Моя госпожа. Ты была моей сеньорой, но теперь ты сама выбрала меня своим мужем и оповестила об этом мир. Теперь я могу командовать тобой, если пожелаю этого, и никто не осудит меня за это и не сможет запретить.
Ее брови взметнулись.
– Так мне надо начинать военные действия с тобой, рыцарь-монах, за право главенствовать у нас? Берегись, я умею бороться.
Он снова взялся за дверь и открыл ее. Затем опять обратился к ней:
– Я не сомневаюсь в твоем умении хитрить и притворяться! И я уже испытал на себе всю силу этого оружия. Я многое обдумал, пока находился в темнице по твоей воле! – Он хрипло рассмеялся. – Воистину, я тебе в этом не ровня. Ты можешь обворожить и увлечь Ланкастера и влить яд в его уши, после чего он изгонит меня из Франции. И ты можешь устроить так, что у меня отнимут Вулфскар, и я останусь без всего. Я не сомневаюсь, что ты сможешь командовать и управлять мною, если тебе это будет нужно и приятно. Ты воистину ценишь своего сокола больше меня, потому что хоть время от времени отпускаешь его на волю и потому что доверяешь ему в том, что он сам вернется. Когда он летит, твое лицо наполняется радостью и счастьем. И еще удивлением, когда он возвращается к тебе. – Он покачал головой. – Нет, госпожа, между нами не будет никакой войны. И какой вам смысл воевать с мертвецом? Потому что не смогу я жить в клетке и не смогу любить тебя, не имея свободного сердца и свободы для своей души.
Она вся как-то сжалась, прижав зеркало ко рту. Затем повернулась к окну. Ее черные волосы каскадом низвергались на плечи. Падавший из окна свет проходил сквозь ее тонкую одежду и очерчивал прекрасные линии тела Меланты.
– К сожалению, я мужчина, а не сокол, – закончил он угрюмо.
– А, значит, мне не удастся приманивать тебя куриными крыльями.
– Нет, моя госпожа.
Она вздохнула и нахмурилась.
– Взгляни на свое отражение сейчас. Посмотри, к какой строгой хозяйке мне придется возвращаться после каждого своего полета, – прервал молчание Рук.
– Может быть, я там себя не увижу.
– Почему же ты не увидишь себя?
– Может быть я все-таки ведьма, у которой не бывает отражения.
– Было время, когда я считал тебя ведьмой.
– Почему? – Она быстро стрельнула на него глазами. В них горел неспокойный огонь.
– Потому что любил тебя в то время, когда должен бы был ненавидеть.
– А может быть я все-таки ведьма? Может быть демон посетил меня и захватил к себе, пока я спала. Мне однажды приснилось такое. – Она сжала зеркало и тихо сказала:
– Рук, подойди и посмотри в него, есть там мое отражение?
Он подошел к ней и опустился рядом на колени. Зеркало было прекрасным, величиной с его ладонь. Оно отражало солнечный свет, сияло и светилось. На обратной стороне зеркала на слоновой кости была изображена дама, отдающая сердце гордому рыцарю. Рук увидел отражение своего лица: подбородок, нос. Он стал поворачивать зеркало.
– Подожди! – она положила руку и не позволила ему поворачивать зеркало дальше. – Подожди, я еще не готова. – Затем она закрыла глаза. Ее лицо напряглось, черты обострились. Она еще мгновение сжимала его руку, а затем, сделав усилие над собой, отпустила.
– Все, – сказала она слабым голосом. – Смотри. Что ты видишь?
Он даже не взглянул в зеркало.
– Острый ум, – начал он. – Мужество, какое я еще не встречал ни у кого из известных мне людей. Глупое притворство и любовь к хитроумным выходкам, хуже чем у любого ребенка. Зной и желание. Волосы, темнее зимней ночи. Гордый и высокомерный подбородок, рот для благородных речей, который воистину создан еще и для поцелуев и может убить меня своей улыбкой. Коварство и мечты. Принцесса и девка. Резвая грубая девчонка с севера. Моя жена. Я вижу тебя, Меланта. Мне для этого не нужно зеркало.
– Смотри в зеркало!
– Любовь моя, – он положил ладонь на ее побелевшие от напряжения пальцы, сжимавшие зеркало. – Там я вижу все то же самое.