ыло печально мрачным. Казалось, миг, и потоки ледяных слёз хлынут с его необъятных просторов. Воздух, тяжёлый и влажный, напоен был озоном и солью. Странная сонливость касалась лица и плеч. Веки слипались, рот то и дело распахивался в долгом зевке. А потом я вдруг ощутила это. Будто в спину кто-то посмотрел - недобро так, пробуждая волну неконтролируемого страха. Вздох - ощущение исчезло. Снова улица, сонливость... но я невольно ускоряю шаг. Сердце быстрее стучит, отдаваясь в ушах бешеным ритмом, и адреналин прогоняет усталость прочь. Хочется в коттедж вернуться скорее. - Ты чего, Криста? - не выдержала наконец Анжелас, когда с черепашьей скорости я перешла практически на бег. - Летишь, как на пожар. - Тушить, что ли? - бесцеремонно вставила Джен. - Так, если приспичило, не стесняйся. Тут у народа живые изгороди знаешь, какие. Садись, мы прикроем. Терпеть для здоровья вредно. - Да ну тебя, - отмахнулась Эвелин. И обратилась ко мне уже совсем в другом тоне: - а и вправду, Криста, что не так? Вот она, деловая хватка будущего детектива. Но что сказать? Мне почудилось: кто-то посмотрел? У меня резкий приступ паранойи? - Всё хорошо, Эв... Просто... Джен права. Мне бы скорее в коттедж вернуться. Срежем путь? Пасифик-Палисейдс - район зажиточных горожан, тихая, уютная гавань для тех, кому повезло в жизни. Здесь никогда не бывает шумно по вечерам, а каждый мало-мальски разумный человек окружает себя огромным количеством средств всевозможной защиты. Даже наша живая изгородь несла лишь декоративный характер, искусно скрывая каменный забор с колючей проволокой, что (мы знали точно) всегда гудела тихонько, пропуская смертоносный ток. Свернув сейчас в узкий проулок меж двух огромных имений, мы рассчитывали срезать добрую часть пути, как делали иногда, возвращаясь с прогулок или из школы. Впрочем, чаще нас всё-таки отвозили туда, куда мы желали попасть. Но сегодня, увы, было иначе. Любовно обихоженные, засаженные деревьями и цветами, дома вокруг излучали необъяснимую враждебность. Каждый - непреступная крепость, и стучать, кричать без толку век можно - на помощь никто не придёт. И снова взгляд - ищущий, алчущий, злобный. Ладони потеют, колени мелко дрожат - я почти бегу, мчусь вперёд, но взгляд всё ближе, ближе... - Да что с тобой сегодня, в конце концов? - Смуглая рука Дженифер крепко сжала моё предплечье, вынуждая задержаться на месте. - Паранойя? А потом Анжи бросила короткий взгляд за наши спины. - Да нет, - пролепетала испуганно. - Кажется, нет. - А вот мне не кажется, - тихо процедила Эвелин, инстинктивно оттесняя нас к одной из каменных серых стен. В нескольких шагах от нас расслабленно стояло двое мужчин. Высокие, бледные, с бесконечным голодом в чернильно-чёрных глазах. Ни намёка на радужку. Только тьма и широкие, исполненные жестокости улыбки. Несколько секунд мы молчали. Просто стояли, растерянно глядя вперёд, и вдруг испуганный окрик Джен разрушил оцепенение единственно правильной мыслью: - Валим отсюда! Валим ко всем чертям! Мы действительно попытались. Но... будто во сне, я не могла сдвинуться с места. Ноги, намертво приросшие к тротуару, подчиняться не желали, а из-за угла, который ещё мгновение назад мог бы стать нашим спасением и защитой, появилось ещё двое. Получается, четверо. Четверо, как и нас. И снова я задёргалась, силясь метнуться прочь. Рядом точно такие же движения совершала Эвелин. Вот только равновесие не удержала и, вскрикнув, кулем повалилась назад. Даже рук в свою защиту не выставила, словно и впрямь нитью незримой спелената была. В этот момент что-то щёлкнуло во мне. Некая новая функция стиснула сознание крепкой железной хваткой, оставив лишь зрение и слух. В отрешении наблюдала я, как черноглазые медленно прохаживаются вокруг нас, в отрешении воспринимала тихое, неразборчивое бормотание Анжелины, и лишь где-то глубоко внутри безумным вулканом пылала паника. Впрочем, я знала, ей на волю не вырваться пока. А черноглазые тем временем определились. - Начнём? - произнёс один из них, уверенно склоняясь к хрипло дышащей на земле Эвелин. - Щит-то поставил? - хохотнул второй. Джен затравленно вскрикнула, ощутив коснувшуюся шеи ладонь. Попытавшись обернуться к ней, я покачнулась неловко - и уже через миг ужасающей болью спину встретил шершавый асфальт. Голову, к счастью, я приподнять сумела, вот только от увечий это меня не спасло. В горле свернулся невыносимо горький ком, перед глазами заплясали чёрные тени... - Конечно. - Тот голос, что я услышала первым. А потом произошло нечто непостижимое. Будто сам воздух разверзся, являя нам ещё одного человека - статного мужчину со светлыми волосами, собранными в небрежный конский хвост. Беглый взгляд, и голос его разносится повелительно, резко: - Оставь её, - а в руке смертоносно сверкает остро отточенная сталь. Всего одного мгновения расслабившемуся черноглазому не хватило на то, чтобы увернуться. Казалось: движения, слишком быстрые, смазанные для моего восприятия, происходили где-то за гранью, но всё равно я с удивительной ясностью увидела, как, поймав отражение сумеречного неба, нечто колюще-режущее нашло свою цель. - Тварь! - вскрикнул поверженный черноглазый, грузно оседая вниз. - Да нет, - как-то устало усмехнулся светловолосый и, выдернув своё оружие, огляделся лишь для того, чтобы понять: бить ему здесь больше некого. Несколько других мужчин, что тоже явились из ниоткуда, спокойно смотрели на нас. Раньше я никогда не сталкивалась со смертью. Даже на похоронах не была, и то, что происходило сейчас перед глазами, наверное, врезалось бы в память на всю оставшуюся жизнь. Врезалось бы. Хотя об этом, наверное, позже. Поверженный черноглазый, еще мгновение назад державшийся хозяином здесь, как-то странно осунулся. Руки судорожно задёргались, нижняя челюсть откинулась, демонстрируя два клыка и ряды ровных белоснежных зубов... а потом контуры искажённого лица поплыли, смазались, меняя цвет, и вот уже в полуметре от меня покоится куча тряпья и серого праха, еще пару мгновений назад бывшая живым существом. Я не знаю, почему не кричала. Наверное, из-за страха, что, всё-таки вырвавшись из далёких глубин, липким комом забил горло. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни завизжать. Зато прекрасно ощутила, что могу двигаться. Действительно, могу! Это мы осознали вместе со всё ещё стоящей Анжелиной. Склонившись с удивительно хорошей скоростью, рыжая протянула мне руку. - Хватайся! - И рванула, протащив меня по шершавой дороге прежде, чем я сумела хоть как-то сменить вертикалью неприятную горизонталь. Рядом барахталась Эвелин. Как я, при падении она ударилась спиной и теперь тщетно дёргалась, опираясь на ладонь Дженнифер. Попытки подняться никаких результатов не приносили. - Стойте, - прозвучало тихо и спокойно. Склонившись к Эвелин, светловолосый мягко коснулся её лба. Прекратив дёргаться, девушка расслабилась, задышала ровно, спокойно, чуть-чуть приоткрыв рот. Уснула будто. Но может ли быть такое? Не принимаю! Не хочу принимать! Пока оглядывалась, сестрички Льюис мирно отправились в ряды спящих. - Нет! - выбросила руку, пытаясь отступить, и поняла, что пальцы дрожат. Интересно, а влага на щеках - это то, о чём я думаю? Никаких слёз, Криста! Никаких слёз! Самовнушение не помогло. Всхлипнув, я попятилась ещё. - Не прикасайтесь ко мне! Нет! Не прикасайтесь! - Успокойся. Боже, какой мягкий голос. Но его обладатель только что, на моих глазах убил человека. Ох, как же страшно! А сейчас стоит и смотрит прямо на меня. А глаза... Глаза невероятные: голубые, как летнее небо, глубокие, манящие, яркие... Заглянув в них, я совершила последнюю глупость в этот день, ибо колени подкосились, на грани слышимости прозвучало тихое: «прости», и, покачнувшись, я зевнула. Грязный тротуар показался таким же уютным, как любимая постель. Я опустилась на него, спокойно подложив ладонь под щёку. Спать. И ни о чём не думать. Просто. Спать.