Окончательно позабыв при каких обстоятельствах происходило ее выступление, Аритэ в полный голос допела одну из самых любимых своих композиций, опустила голову и закрыла глаза.
Из-за ее спины тут же донесся шумный вздох, а затем и недовольное басовитое бурчание – донельзя мрачный, заспанный Борх в кое-как надетой куртке вышел из тумана и сурово уставился на подопечную, выговаривая ей с укором:
– Ни пожрать нормально: «Ах, Борх, ты неправильно жуешь кресс-салат», ни поспать! Пять утра! Шляется она, хрен знает где, песенки поет, а я бегаю, ищу, роняя тапки!
Аритэ вскинулась, резко шагнула к нему, и воскликнула:
– Я буду делать все, что ты захочешь!
Борх удивленно приподнял брови:
– О-о-о, и тебя с добрым утром. Что ты…
– Все! – решительно кивнула Рита. – Я хочу здесь жить. Совсем. То есть не обязательно конкретно здесь. Просто на Серой планете, даже после ссылки, назначенной Советом. Пустоши без конца и края, туман – мне это подходит, это мое. Никаких этих чертовых деревьев. Я хочу постоянно жить на твоей территории и, возможно, даже воплотить какую-нибудь из давних своих идей, задумок. У меня полный ларь таких – лежат, пылятся. Думаю, скоро отец начнет добиваться пересмотра моего дела, а после того, как Совет откажет ему, попытается подлизаться к тебе, подкупить – оружие, технологии, боевые челноки. Все самое вкусное за твой отказ опекать меня в связи с… какими-нибудь обстоятельствами. Не соглашайся, прошу. Оставь мою скромную персону при себе. Что ты хочешь за такое содействие и покровительство?
– Хм, дай-ка поду-у-умать, – изображая замешательство, протянул Орингер и в который раз осмотрел декольте, шею и губы просительницы. – Смотря что ты умеешь.
– Умею? – ровно переспросила Аритэ – посетившая ее вспышка эмоций уже медленно угасала. – Видимо, только лежать. Дышать. Могу постонать красиво, если надо.
Борх с загадочным видом наклонился к ней еще ближе и выдохнул:
– Под «что ты умеешь» я имел в виду исключительно твою профессиональную деятельность, Нотбек.
– Архитектор-градостроитель, архитектор-реставратор, архитектор-оружейник. Ловец сетей, – ничуть не смутившись, перечислила Рита и невозмутимо добавила. – Первые три квалификации на достойном уровне, четвертая… ловец-Эксперт.
– А дополнительно? – промурлыкал Орингер. – Певичка?
– Только для себя, – насупилась Аритэ. – Так ты согласен? Да или нет?
– Я, пожалуй, еще подумаю, – уклонился от прямого ответа Орингер, кокетливо почесывая подбородок.
Рита кивнула и неторопливо направилась к уже проступившему сквозь туман силуэту особняка.
Борх покружился на месте, оглядывая окрестности.
Молочная дымка заполнила собой все прилегающие к дому овраги, синее озеро неподалеку поблескивало глазурью, заостренные верхушки черного хребта осветились первыми лучами восходящего солнца.
Золотистая макушка Аритэ неторопливо приближалась к особняку. Уютная зеленая пижама молодой дамы покрылась крапинками прилипчивых колючек, листиков, лепестков и хлопала Риту по лодыжкам насквозь мокрыми штанинами. Борх усмехнулся:
«Она еще и поет. Спятить можно. Просила оставить при себе, не отдавать за какие-то плюшки. Придумала же подобную дичь. Такая умная и такая глупышка. Опять в носках! Надо бы стащить их с нее, а потом… чай? Отвар? Нет, лучше напоить ее горячим молоком, чтоб не простыла. Подумаю, подумаю, Рита, я подумаю… все, уже подумал. Держись».
Глава 4. Дом и плен
Бескрайняя пустошь вокруг стана Орингера оказалась кудрявой.
Аритэ присела на корточки, разглядывая покрывающие землю пушистые белые холмики – невзрачная серая трава разродилась пучками мельчайших звездчатых цветов. Погладив одну из нежных шапочек, Рита обнюхала свою ладонь – пахло горьким, поднялась на ноги и оглянулась на выделенный ей Борхом маленький флигель. Высокое, почти полностью состоящее из окон строение, видимо, когда-то мечтало стать оранжереей, но не сбылось.
На мытье и полировку многочисленных, запыленных стеклянных стен у госпожи Нотбек ушло три дня. Еще неделя понадобилась на очистку помещения от пожухлого мусора, с последующим составлением списка на покупку недостающих предметов мебели и обихода.
Рита улыбнулась, вспоминая, как придирчиво Орингер изучал текст ее дистанционного заказа. Вояка как будто пытался расшифровать секретный код, согласно которому «кресла реклайнеры» следовало трактовать не иначе как «ударная доза наркоты номер один»; а «обивка предпочтительно светлых тонов» и вовсе как «дурь номер два на разогреве». В итоге Борх все-таки подписал разрешение на поставку извне и даже позволил подопечной некоторые вольности в виде десятка уличных фонариков и световых маячков.