Словно прочитав ее мысли, привидение бывшее Оракулом под Вуалью, повернулось к Сорайе.
— С самого начала это была глупая надежда, — усмехнулась она. — Жалкая мольба обреченного народа.
Фантом поблек, потерял четкость, струйки ее сущности потекли к Госпоже Печалей. Зазвенел смех, и леди Олиндер вобрала в себя последние капли той, что называла себя Оракулом под Вуалью.
— Теперь можете оценить грандиозность своего провала, — заявила мортарх.
Повинуясь жесту леди Олиндер, ночные охотники вновь двинулись в наступление. Сорайя стиснула рукоять меча. Если нельзя предотвратить смерть, можно по крайней мере встретить ее достойно и храбро — как Гаевик, перед тем как его предали.
— Суд Зигмара ждет тебя! — выкрикнул Махьяр и, оттолкнув Сорайю, врезался в толпу окутанных саванами духов. Не металл и не плоть противостояли сейчас призракам — не металл и не плоть, но нечто большее. Грубое оружие сжигало привидения, испаряло неупокоенных, разбрызгивало по полу кляксы эктоплазмы.
— За Восточный Дол! — взревел Венцеслав, тоже кидаясь в бой с призраками, которые пытались обойти Махьяра справа. Его клинок не уничтожал духов полностью, но кромсал изрядно, вынуждая отступать.
— За Западный Предел! — включилась в битву и Сорайя, накинувшись на врагов, приближающихся к Махьяру слева. Ее меч тоже не слишком вредил призракам, и все-таки, задетые клинком, они пятились, чтобы восстановить форму.
Настоящий урон наносил врагу Махьяр. Призраков, угодивших под его тяжелый колун, разрывало в клочья. Божественный гнев наполнил жреца священной энергией — проклятием неупокоенных. Махьяр продвигался все глубже в толпу врагов, и в душе Сорайи забрезжила надежда, что победа еще каким-то чудом — возможна.
И Махьяр пробился сквозь орду. Перед ним стояла леди Олиндер. Жреца и мортарха разделяла лишь дюжина футов. Махьяр уже ринулся на нее, чтобы выставить свою веру в Зигмара против некромантической силы Госпожи Печалей, — и вдруг застыл как вкопанный. Путь ему заступил одинокий призрак.
— Яхангир! — вскрикнула Сорайя.
Призрак героя встал на защиту мортарха Скорби.
Махьяр дрогнул, его решимость была поколеблена внезапным появлением Яхангира. Возможно, через мгновение он оправился бы от потрясения и нанес фантому удар, но этой возможности он так и не получил. Дух, в отличие от жреца, не мешкал. Призрачный клинок Яхангира вонзился в сердце Махьяра.
— Нет!
Сорайя раскидала окруживших ее призраков и бросилась к Махьяру, понимая, что опоздала. Она еще не добралась до жреца, а его безжизненное тело уже соскользнуло с меча Яхангира и распласталось по полу. Призрак, бывший когда-то ее командиром, теперь переключил внимание на нее. Застывшее лицо не выражало никаких эмоций, но в тлеющих глазах горела жестокая зависть. Зависть мертвого к живому.
Миг назад Сорайя спешила на помощь Махьяру. Теперь же она отпрянула от убийцы жреца. Чтобы противостоять нежити, нужно храброе сердце. Но чтобы бросить вызов бывшему командиру, требуется еще большее мужество.
— Яхангир! Вспомни, кто ты! — крикнула она в лицо духа. — Вспомни о нашей цели!
И отпрянула от шагнувшего к ней призрака.
— Сорайя! — Венцеслав пытался разогнать толпящихся вокруг него врагов. — Это бесполезно! Спасайся!
Сорайя продолжала пятиться, умоляя надвигающееся на нее привидение:
— Яхангир, подумай о людях, зависящих от тебя! Госпожа Печалей — твой враг. Их враг! Борись с ней, Яхангир! Борись с ней!
Но слова ее только разъярили призрака. Дух Яхангира сделал выпад, полоснув мечом. Сорайя отшатнулась — и запнулась об угол надгробия. Толчок развернул ее как раз в тот момент, когда Яхангир снова ринулся в атаку.
Сорайя вскинула клинок. Сквозь прозрачный силуэт противника она видела саркофаг. И когда Яхангир занес меч, она сама сделала выпад, нанеся прямой удар.
Оглушительный грохот встряхнул чертог. Яркая вспышка на миг ослепила Сорайю. Ее меч прошел сквозь призрак Яхангира и ударился о крышку саркофага. И крышка разбилась, взорвалась, разлетелась каменными осколками по всему склепу.
Сорайя изумленно смотрела на учиненный ею разгром. Но удивление ее возросло еще больше, когда она осознала, что эта гробница — та самая, которую они пытались открыть прежде. Та, которую, согласно пророчеству, мог открыть только Яхангир. Та, которая взорвалась после того, как врезавшийся в нее клинок прошел сквозь призрак героя!
— Венцеслав! Саркофаг! — крикнула Сорайя и шагнула к открытой гробнице — чтобы разрушить проклятие и спасти Двойные города!