Вот руки, скользящие по бедрам. Губы, рисующие узоры на груди. Мышцы, бугрящиеся в тусклом свете из окна его спальни. Вперемешку, много, ярко, словно все повторяется вновь.
Меня с ума сведут эти воспоминания!
Честно говоря, я уже жалела, что решила вкусить греховный плод его задницы и буквально сама запрыгнула в чужую кровать. Разочарование, присущее после близости с такими болтунами, как он, не пришло. Вместо него в груди роилось по-о-олное удовлетворение, которого я в жизни не испытывала!
Это просто нечестно! Дать попробовать такое и тут же отнять без надежды на продолжение.
Бесчеловечно. С ним пособия надо делать и продавать как дорогущие гайды по сексуальной энергетике. Вот еще один бизнес-план, который созрел полностью на нем.
Михаил…
— Ки-и-и-ир! — Вздрогнув от неожиданности, я перекрыла без толку льющуюся мне на голову воду и прислушалась.
— Кир, ты скоро? Я в туалет хочу, — жалобно проныла под дверью Лера, заставляя меня облегченно выдохнуть.
— Да, уже выхожу! Сейчас!
Намотав на волосы полотенце, обернулась в мягкий халат и вышла, пропуская приплясывающую подругу в ванную комнату.
— Скажи мне, что ты поехала к нему!.. — крикнула она из-за двери, так и не дав мне шанса направить мысли на что-то другое, кроме сексуального монстра, разрушившего все мое представление о сексе.
— Поехала.
— И как? — сделав свои дела, девушка выскочила из комнаты, сразу же припирая меня к стене. — Кир, как?
Вздохнув, печально улыбнулась, невольно подогревая интригу.
— Это был лучший секс в моей жизни.
— Вуи! — Лера хлопнула в ладоши. — Когда следующее свидание? Если хочешь, я тебе свое красное платье дам! Оно идет тебе больше, чем мне.
— Следующего свидания не будет.
— Ерофеева, ты сдурела?
Ошалелый вид Лерки подчеркивали стоящие дыбом волосы, со вчера уложенные стайлинговым средством, помятая майка и до сих пор неснятый кроссовок, который она, видимо, оставила из принципа.
Удивление и возмущение подруги так ярко читалось на ее лице, что я едва сохранила свое, щелкая кнопкой чайника. Без пол-литра здесь не разобраться, пусть всего лишь чая. В моем случае кофе, потому что на работу мне уже через пару часов.
— Нет, ты мне скажи, что в этот раз тебя не устроило?! — мгновенно протрезвев и проснувшись, подруга плюхнулась за обеденный стол и выжидающе сложила руки перед собой. — Что, член маленький? Хрюкает во время оргазма? Извращенец?
— Тебе бы про извращенцев говорить, госпожа Валери, — усмехнулась я, ставя перед ней огромную кружку с зеленым чаем. — Нет, не в этом дело.
— А в чем тогда, Ерофеева? Он слишком хорош? Ты боишься не соответствовать?
— Да нет же, он…
Звонок в дверь прервал мое откровение, и мы с Лерой переглянулись.
В такой час? Слишком рано даже для незваных гостей.
— Тихо, — шепнула я, и на цыпочках поспешила в прихожую, слыша, как за спиной тяжело дышит Лера, ступая след в след.
— Я знаю, что ты дома. Открой дверь.
Голос заставил меня просто примерзнуть к полу, но ладонь сама собой легла на защелку замка, заставляя Леру испуганно замахать руками.
— Ты чего, блин?!
— Лер, это…
— Ох, елки! — громко высказалась она, стоило мне отпереть замок и широко распахнуть зверь. — Мать вашу…
— Скорее мою, — хмуро ответила я, глядя на гостя.
— Здравствуй, Кира. Рада тебя видеть. И тебя, Лера.
Смущенно улыбнувшись, женщина виновато подняла глаза, взмахнув длинными ресницами.
Глава 24
Бряканье чайными ложками о стенки кружки становилось нервирующим.
Наша странная компания собралась на кухне, и вот уже десять минут медитировала на чай и кофе, сохраняя просто гробовую тишину.
— Зачем ты приехала? — не выдержав, спросила я, глядя прямо на женщину, невольно вздрогнувшую от моего голоса.
Странно было видеть ее спустя столько лет, практически не изменившейся. Разве что более ухоженной, можно даже сказать, лощеной. Костюм по фигуре, зимнее пальто с мехом на заказ, которое сейчас висело на плечиках в прихожей, дорогая обувь. Даже скоромные, на первый взгляд, сережки в ушах буквально кричали — мы стоим целое состояние!
— И как ты меня нашла?
— Через знакомых. Они подсказали, что ты жила с Лериными родителями после моего отъезда, и…
— Понятно. И что ты хочешь?
Мама подняла на меня растерянный взгляд и часто захлопала ресницами, будто бы прогоняла слезы.
Не верю. Ни раскаянью, застывшему в каждом жесте, ни покорной, виноватой позе, в которой она сидела, чувствуя себя чужой на нашей кухне.