Закрыв глаза, растеклась по кожаному сидению, пробубнив адрес магазина, и едва не подпрыгнула от испуга, услышав насмешливое:
— Да я еще вроде не успел забыть, где ты работаешь, нежная жопка Кир-р-ра.
Глава 25. Михаил
Михаил
— Высади меня! — завопила дикой кошкой, заметавшись на заднем сидении. — Высади сейчас же!
Демонстративно заблокировав дверь, плотоядно взглянул через зеркало заднего вида на свою добычу и прибавил газу.
Я тоже не в духе.
Не знаю, что у нее случилось, но, просидев на кухне до рассвета, я понял, что просто не имею права так подставлять ее сочную задницу под Маринкины нападки. У этой больной точно хватит остатков мозгов, чтобы принять Киру за угрозу или того хуже — решить надавить на меня через нее. Так что пока Кира может стать рычагом давления, придется побыть ее личным эскортом, перемещая нежную тушку на работу и обратно под неустанным контролем.
— Ты оглох?! Выпусти меня!
— У работы выпущу, а пока расслабься и получай удовольствие от поездки.
— Как же вы меня все достали, — прошипела мышка и шумно зашуршала на заднем сидении. — Все вы! Что вам от меня понадобилось разом… Нет бы оставить меня в покое…
— Ты что делаешь?!
— Получаю удовольствие! — рявкнула она, стягивая сапоги и с ногами забираясь на сидение. — Буду спать!
— Одна?
— Отвали, — буркнула упрямая и так же демонстративно вытянулась на заднем сидении, подбивая сумку под голову.
— Ты сегодня не в настроении, — констатировал факт, но мне любезно показали средний палец. — Понятно.
Почему-то дерзость мышки, хоть и была искренней, но не возымела должного эффекта. Вместо того чтобы продолжать ор и ссору, мне невыносимо захотелось ее трахнуть, встряхивая и вставляя мозги на место. Член, уже полностью восставший и готовый к бою упирался в штаны, а кровь отлила от рук, мешая крутить руль.
Нет, так дело не пойдет.
Если еще ночью я готов был принять прямой отказ, то теперь мне требовалось полное повиновение, и ее решимость не связываться со мной ни под каким предлогом невероятно бесила.
Какого хера вообще? Я, считай, предлагаю ей себя во временное пользование с полным доступом, а она артачится, строя из себя самостоятельную и независимую!
Нет, это не моя история. Громовы никогда не сдаются.
— Ты что делаешь? — сипло спросила она, когда я припарковался на обочине, уверенно перебираясь назад, к ней. — Эй!..
— Планирую выпустить пар. Мы с тобой оба напряжены, и…
— А ну руки убрал! — мерзавка шлепнула меня по ладоням, стоило потянуться к кнопкам на ее куртке. — Совсем, что ли?..
— Совсем.
Все. Забодала.
Дернув хрупкую девицу на себя, без лишних сантиментов прижался к ее губам. Она что-то невнятно кричала, потом бубнила, все сильнее сбавляя голос до шепота. Хрусткие щелчки кнопок заглушили тяжелое дыхание, и невнятная, немного убогая куртка ядрено салатового цвета улетела на переднее сидение.
— Ты… что… делаешь…
— Хочу тебя и твои дырочки.
Вспыхнув как маковый цвет, мышка закрыла глаза ровно под шум расстегнутой ширинки своих джинсов, из которых я ее уже упрямо вытряхивал.
Хочу ее. Все, башку туманит, перед глазами рябь. Только тонкие кисти и выскользнувшие из-под растянутой кофты сисечки в тесном лифчике. Больше ничего не вижу. Им же там неудобно… Совсем неудобно…
— Блин, — выдохнула она, стоило запустить пальцы в темные волны и потянуть назад, фиксируя и пробуя шею на вкус. — Ты… злой.
— Бурый медведь, — усмехнулся, на секунду протрезвев, и рывком усадил строптивую на колени, любуясь длинными голыми ногами, которые не так давно видел. — И я тебя съем.
— Ну тебя…
На ощупь нашел тесемку трусиков и сдвинул ее в сторону, ныряя пальцами вглубь. Мышка дернулась и сдавленно зашипела сквозь зубы, насаживаясь сильнее и давая мне полный… карт-бланш на свое тело.
Я тебя сейчас просто вые… Снасильничаю. Я тебя сейчас снасильничаю…
— Вкусная, — прорычал в прыгающие грудки перед глазами и слегка укусил мягкую бархатную плоть, окончательно теряя связь с мозгом.
Прости-прощай, но пока эта мышка у меня в руках, мы с нейронами не друзья.
Тонкая спина под моей ладонью дрожала, и стоило приставить член к влажному горячему входу, как под пальцами появилась легкая испарина, которую тут же захотелось стереть.
Не бойся, мышка… Меня от тебя так же кроет…
— О, черт…
Оказавшись в узкой, стянутой мышцами киске, едва не кончил, несдержанно зарычав. Такая горячая, желанная, что фляга над головой свистит на такой скорости — аж в башке темнеет.