На душе растеклось нежное тепло от того, что папа так по-доброму отнесся к Мише. Он старался никогда наш с Лерой выбор не критиковать, но его реакцию можно было считать по нахмуренным бровям. С Колей я их так и не познакомила, не сложилось. Хотя, скорее всего, я слишком быстро осознала, что выбор мой далек от идеала, которого хотели для меня родители, и откладывала знакомство все дальше и дальше… Пока не расстались. А там уже и знакомить смысла нет, само собой как-то решилось все.
С Мишей же такой фортель не вышел. Он нагло пробрался в мою жизнь, дождался, пока я буду пьяна настолько, что страх атрофировался, и собрал нас всех под одной крышей, вписывая себя в ряды детей Алмазовых. Какой он все-таки невыносимый! Блин, это так… кайфово…
— Там сейчас продукты привезут, — с присущей себе расслабленностью ответил Миша. — Пожарим сегодня шашлык, пап?
Все замерли в ожидании реакции Георгия Алмазова. На кухне повисла такая непроницаемая тишина, что даже вошедшая бабушка замерла в пороге, не зная причин такого напряга, но затихая с полшага.
Темные с проседью брови мужчины съехались к переносице. Рот стянуло в тонкую нитку, а веки чуть опустились в суровом прищуре. Мама на ощупь нашла мою ладонь и крепко сжала пальцы в знак поддержки, едва при этом дыша.
А я ощутила себя школьницей, которая притараканила домой патлатого гота с тоннелями в ушах и, гордо задрав голову, оперирует подростковым лозунгом «Я его люблю!»
Ноги к полу прилипли и попа сжалась, мягко говоря.
— Маринад я делаю, — сказал папа, наконец разрушив тишину. — Школоту к мясу не подпущу.
— Сегодня я ваш подмастерье, — расплываясь в улыбке, пробасил медведь, словно и не сомневался в исходе этого разговора. — Командуйте парадом, капитан.
— Кхе-кхе, я не капитан. Просто прапорщик, — засмущавшись, папа кивнул, смешно шевеля пушистыми усами. Было видно: такой комплимент ему приятен, что и подтверждало мои мысли — его сердце Миша тоже покорил.
Он очаровывал всех вокруг себя! Просто магнит для внимания! Не мужчина, а лакомый кусок!
Отличный товарищ, желанный сын и просто потрясный мужик с ярко выраженными чертами бога похоти!
На секунду представила, как бы это было — связать с ним жизнь. Надолго. Очень надолго. Да, я уже признала его своим мужчиной, но кого это связывало со стопроцентной гарантией? Правильно, никого. Сегодня встретились, завтра сошлись, послезавтра разбежались.
А как бы это было, будь его слова про женитьбу правдой? Стать той, кто всегда рядом, близкой ему, знать, что это мое с потрохами? Носить фамилию…
— Миш?
— А?
— А какая у тебя фамилия?
Глаза мужчины сверкнули прозорливым огоньком. Блин, догадался.
— Примеряешь?
— Вроде того.
Смысл врать? Я влюбилась, как последняя идиотка. И чем он ближе, чем дольше мы вместе, тем сильнее меня к нему привязывает. Хочется голодным хищным зверем пробовать его, смаковать, впиваясь когтями в широкие плечи.
— Громов. Громов Михаил Потапович.
— Потапович?
Сдержать смех было выше моих сил. Плотно сжимая губы, я сдавленно фыркала, прикрывая губы ладонью.
— Дааа, — протянул он. — Чувство юмора у тебя, как у моего отца. Ему тоже казалось это забавным.
— Ну это же правда, — проглатывая смех и смахивая слезинки с ресниц, говорила я, — правда забавно. Но больше мило.
— Мило, мышка? Ты считаешь, что это мило?
И вновь это выражение лица, от которого у меня внизу живота начинает работать дровяная печь, заставляющая свести ноги сильнее в попытке снять напряжение. Ну не смотри ты та-а-ак… Я и так без трусов!
— Михаил Потапович — ничего милее в жизни не слышала. Честное слово.
— Смешно ей, — фыркнул он и поспешил открыть ворота на территорию таунхауса для курьерской службы, привезшей продукты. — Посмеешься еще у меня!
— Потапович, — продолжая улыбаться, еще несколько раз повторила для себя, запоминая. — Громов.
Громова Кира Николаевна.
Черт, это звучит просто обалденно!
Глава 49. Михаил
Михаил
— Подкинь дровишек! — командовал отец девчонок, сурово хмурясь в костер мангала. — Скорее застынет, чем сжарится. Еще пару полешек. Вот так, ага.
Безупречно выполняя требования старшего рода Алмазовых, я тихо ржал, разглядывая происходящее. Эта семейка была какая-то… своя. Лера с Кирой как девчонки лепили снеговика, время от времени перебрасываясь снежками. Мамы с бабушкой накрывали на стол и занимали себя несуществующими хлопотами, то бегая в дом, то возвращаясь на улицу. Я, Алмазов-старший и Серега стояли у мангала, нанизывая мясо и слушая байки бывалого прапорщика.