— Еще, — рычит мне в тон.
Распахивает глазища, дерзко улыбаясь и провоцируя на большее. Три пальца, в ней уже три пальца. Она мокрая, течет как водопад, и природный запах бьет в ноздри, стуча по мозгам, как судебные приставы, долбящие в дверь. С этого можно одуреть, чистый легальный наркотик.
На белой коже выступил румянец, и я невольно прижал женские бедра к постели, останавливая их движение. Мышка недовольно сопит и смотрит на меня с недоверием, будто я отобрал у нее сладкую конфету, что, собственно, я и сделал, на секунду возвращая себе контроль.
— Хочу тебя грязно, — срывается с губ, и Кира на секунду замирает, неожиданно пискнув, стоило перевернуть и поставить ее на четвереньки. Взгляду открылся восхитительный зад с узкой дырочкой попки и неудовлетворенной киской, призывно поблескивающей своими соками.
— Выбирай.
— Что?
Хлопок по заднице оказался слишком звонким. Девушка вскрикнула и возмущенно уставилась на меня через правое плечо.
— Выбирай, куда мне тебя трахнуть. Киска? Или, может, попка? А может, ты хочешь, чтобы я поработал языком? Ммм, Кира? Чего ты хочешь?
— Я… я не знаю.
Еще один удар и вновь возмущенный взгляд, но осознанный, понявший правила игры.
— Член или язык?
— Член. Хочу твой член.
Правильный ответ.
Приставил головку к влажным складочкам и со стоном закрыл глаза, до боли сжимая челюсть.
Не хватало кончить раньше времени и не закончить игру для обоих игроков. Но долго я не продержусь, первый раунд, по крайней мере. Во втором наверстаю, но уже сейчас мне нужно было довести мышку до точки, до грани, и только тогда расслабленно кончить.
Погладил, размазывая влагу по члену, медленно раздвигая узкую киску под себя. Без спешки и неуместного дерганья. Мягко и плавно погрузить дрожащий от возбуждения болт в горячую плоть, и я словлю гребаный пинк!
— Миш, я сейчас… ммм… — стонет мышка, сильнее прогибаясь в пояснице, как похотливая кошка. Она тянется опуститься поглубже, и мне силой приходится надавить на женские бедра, притормаживая. — Да ты издеваешься!
— Именно. Скажи, что хочешь меня.
— Хочу-у-у…
— Сильно?
— До взрыва. Я реально взорвусь, если ты меня сейчас не возьмешь! — в подтверждение неспокойная попка начинает юлить, покачиваясь передо мной и срывая последнюю цепь. — Оооо, даа! Даааа… Мммм… Ах!
Я из тебя душу вытрахаю, Ерофеева!
Влажные шлепки сливаются в один пошлый звук. Кира стонет и впивается пальцами в постель, блаженно закатив глаза и приоткрыв пухлый рот в невольном стоне на рваных нотах. Стучу бедрами о ее ягодицы и вижу, как они покрываются румянцем. Краснеют, наливаются цветом. Член ходит туда-сюда, то пропадая в глубине ее киски, то появляясь снаружи, блестя от женских соков.
Она такая мокрая и горячая. Никого лучше в жизни не трахал!
Полоска удовольствия ползет вверх, с каждой секундой все ближе подбираясь к запредельным градусам. В комнате душно, влажно, пахнет сексом, дурманя голову. На женской плети позвоночника выступают прозрачные капли, и у меня начинают идти слюни от возбуждения. Еще пара секунд, и я точно рвану, забрызгав собой все стены!
— Миш!
Рваный вскрик, и долгий протяжный стон вырывается из ее горла. Темные глаза закатываются, тело вмиг покрывается волной мурашек, а мой член в ней сжимает до предела. Кончает. Трясется, хрипло постанывая, царапает ногтями простынь и дрожит бедрами, которые я все еще сжимал ладонями.
Кабзда-а-а-а!
Оргазм приходит неожиданной вспышкой, которая слепит меня на пару секунд до солнечных зайчиков перед глазами. Изливаясь в самую глубь своей женщины, рычал, натягивая ее на себя до предела, до облегченного стона, впиваясь пальцами в мягкую плоть.
Сук, точно синяки оставлю, надо бы не переборщить.
— Это… это было охрененно, — стонет Кира, жадно облизывая сухие губы. — Просто крышесносно.
— Угу, — отвечаю глухо и инстинктивно толкаюсь бедрами в последний раз. Выходить из нее не хочется, но мышка плавно стекает вниз на дрожащих коленях и распластывается по постели, умилительно зарывшись носом в подушку.
— Сейчас полежу… пять минут. И я встану.
— Нет, не встанешь.
— Почему это?
— Второй раунд мышка, второй раунд.
«Я же обещал», — коварно смеется похотливое нутро, опуская мне на глаза непроницаемое забрало вспышки возбуждения.