— А ты других видал?
— Видал, конечно. Прежняя жёнушка мне эту гадость сонную и подсунула. Хотела, чтоб я уснул… А имение моё промотать, видимо, желала. Ух ей корона покоя не давала…
— А ты хранишь с тех пор, что ли? Меня-то зачем решил этой дрянью напоить?
— Разбавленная она. Ты бы с месяц проспала, и ладно. Там, — махнул в сторону входа, — потеряли бы тебя, позабыли. Примолкло бы всё. А ты бы тут, со мной осталась. Всё веселей.
— Но там же война начнётся, если Арина за Тишку не выйдет.
— Ну… плохо дело, — пожал плечами Кощей.
— Слушай… А если мы тебя этим напоим, предъявим всем — мол, мёртвый, Тихомир, мол, его убил? Там они свадебку сыграют, а ты проснёшься. И всем хорошо.
— Да ну, — поморщился Кощей. — Давай лучше Тихомира сюда зови.
— Он-то при чём? Он тебе витражи разобьёт, кофе выдует и вырубится.
— Это-то нам и надо, — загадочно улыбнулся Кощей, и даже чёрный огонь в глазах погас — точь-в-точь обычный мужик. Мужчина. Плащ подлатать — и почти что принц.
***
Напоить Тихомира напитком живого сна не составило труда. Влить в спящего Тишку многосущное зелье, чтоб обернуть его Кощеем, оказалось сложнее; и всё-таки к вечеру бледный, спящий, а по мнению обозников, мёртвый «Кощей» радовал глаз. «Тишка» же, непривычно молчаливый, всю обратную дорогу не отходил от Елены. А как только обозники вернулись в княжий терем и представили князю мёртвого «Кощея» — тут же поехали сватами к Арине. «Тихомир» вёз невесте поистине княжеский подарок: эликсир красоты, как отрекомендовала розовую склянку сама Елена Премудровна.
— Пей, Аринушка, пей. Помолодеешь, похорошеешь пуще прежнего…
Как только Арина уснула, Лена по отработанной схеме влила ей в рот многосущное зелье, а чуть погодя, тёмной ночью, вместе с лже-Тишкой они отволокли царевну в лесную избушку, где уже сопел настоящий, вернувший свой облик Тихомир. Следом Елена сама хлебнула многосущного зелья, обернулась Ариной, и «молодые» живо отправились обратно к князю. А после пышного пира во дворе княжьего терема, став законными супругами, вернулись в Кощеев замок, объяснив: место-то роскошное — поля, луга заливные. Чего пустовать?
— Хорошо, хорошо, — одобрил князь, целуя в щёку невестку. — Езжайте… А Премудровна-то где?
— Вперёд, вперёд поехала, — крикнул «Тишка», ловко вскакивая в карету. — Давай скорей, Еле… елейная моя!
***
— Не работает, — вздохнул Кощей, показывая на блюдо. — А яблоко вроде наливное, свежего урожая…
— Давай посмотрю. — Елена потянулась к блюдцу через костлявое плечо, взяла в руки. На глазурованном, со сколом донышке светились два белых прямоугольника. — Это ещё что такое?..
— Я там вписывал всегда «Кощей», «Игнатьевич», и всё работало. А вот, надо же, отдал почистить — и всё… Видимо, нельзя такое содой начищать! Обчистили моё блюдечко…
— Погоди, не сокрушайся. Дай-ка карандаш… Ну, перо, перо с чернилами.
Кощей щёлкнул пальцами, Лене тотчас поднесли перо. Приноравливаясь и брызгая чернилами, она накорябала на блюдце: admin. Admin. Блюдечко затрепетало в руках и пошло показывать заморские края без всякого яблока.
— Сокровище, а не женщина, — серьёзно произнёс Кощей, прижался к ней выбритой щекой, и они вдвоём принялись смотреть, как в серединке блюдца мирно посапывала розовощёкая Арина, а рядом молодецки, так, что вздымалась занавеска, храпел Тихомир.