Виверна закладывала широкий круг над замком едва ли не единственного вампира, кого Лорин могла выносить после стольких лет не-жизни, и он же был единственным, кто хотя бы выразил соболезнование ее горю. Этот вампир, в отличие от прочих, к северу, не выжил из ума. Что-то держало его рассудок привязанным к этому миру. Звали его…
Крастор, господин Пустошей, встретил ее, сидя на троне. Он был великолепен, впрочем, как всегда. Длинные волосы светлы и искристы как снег, глаза черны как ночь, а кожа бела как алебастр в свете луны. Образ дополняли белоснежная блуза с кружевным жабо и черный бархатный костюм-двойка. И в тот миг, когда Лорин вошла в зал, Крастор увлеченно читал, чуть заметно шевеля губами и быстро перелистывая хрустящие страницы маленькой книжицы.
— Лорин! — воскликнул он, поспешно поднимаясь, — Приветствую самую прекрасную и самую здравомыслящую госпожу Пустошей! Что заставило тебя посетить мой скорбный приют?
Крастор раскрыл объятия, и Лорин не без удовольствия утонула в них, вдыхая слабый аромат мяты, ощущая щекой прикосновение мягкого бархата, скользя ладонями по твердой, словно камень, спине вампира.
— Ты изъясняешься так, словно перебрал старинных новелл империи Солс, — промурлыкала она на ухо Крастору.
— Но, дорогая, в абсолютном одиночестве я могу черпать красноречие исключительно в них, — ответил он в тон, отстранился, и очень чувственным, откровенным жестом обрисовал указательным пальцем контур ее лица.
…Когда погиб Эйван, он предлагал Лорин стать мужем и женой. Но тогда — именно тогда — Лорин даже помыслить не могла, что рядом с ней годами будет кто-то, кроме Эйвана. Можно сказать, это было несвоевременное предложение. Потом… может быть, она бы и дала согласие, но Крастор больше не возвращался к этому разговору, а в бессмертной жизни Лорин было достаточно мужчин, чтобы скоротать очередной день.
— Мне нужен совет, — прошептала она, — причем быстро. Ты единственный, кто еще не растерял мозги, Крастор. Мне нужен совет по части магии Крови. Ты ведь… в свое время помогал Гелиссэ, так?
Крастор мягко положил ей ладони на плечи, заглянул в глаза. На миг как будто тень скользнула по его совершенному лицу.
— Что ты хочешь сделать, Лорин?
И, не дожидаясь ответа, осторожно поцеловал, едва касаясь губ.
Лорин не стала отстраняться.
Им всего-то и было нужно, что ощущать рядом другое тело. Понимать, что сами они еще… почти живы…
— Я хочу вылечить человека, — выдохнула она, чувствуя, как руки Крастора играючи опустились сперва на талию, затем прошлись по ягодицам, рисуя прикосновениями легкие, замысловатые узоры.
Крастор приподнял брови.
— Зачем это тебе, моя драгоценная Лорин? Тебе не хватает тех, кого приводят князья и работорговцы?
Лорин открыла было рот, чтобы сказать об уникальном магическом даре Стефана, но Крастор воспользовался заминкой и, прикусывая ее губу клыками, принялся целовать со знанием дела.
А Лорин вдруг подумала — ну и хорошо, что не сказала. Мало ли чем все обернется с князем. Если о собственных неудачах будет знать только она — еще пол-беды. А если еще Крастор, да еще кто-нибудь… Нет, лучше помалкивать.
Тем временем жесткие тонкие пальцы Крастора переключились на застежку платья, пуговка за пуговкой ослабляя и без того глубокий вырез.
— Ты мне поможешь? — поинтересовалась Лорин, прикидывая, где бы устроиться удобнее. Соитие на полу в центре тронного зала представлялось ей чем-то банальным и скучным.
— М-м-м, — донеслось в ответ.
Крастор был чрезвычайно занят, платье — спущено с плеч, обнажив совершенных форм грудь. Лорин откинулась назад, позволяя давнему другу ласкать себя языком. Делал он это столь виртуозно, что она и сама не заметила, как включилась в игру. Позволяя ему ласкать себя везде.
— Ты мне поможешь? — повторила она, запустив пальцы в белоснежные волосы вампира и насильно отстраняя его от себя.
Черные глаза сверкнули зло, как у собаки, у которой отняли кость.