- Будущий мистер Нора Сатерлин решил нанести визит, - позади него раздался голос, голос с безошибочным французским акцентом.
Уесли повернулся и увидел на месте лягушки красивого до неприличия принца с темными волосами длиной до плеч, оливковой кожей, сапогами для верховой езды и сюртуком. В жизни Норы вообще были уродливые мужчины?
- Думаю, Нора Райли звучит лучше. - Уесли выпрямился настолько, насколько мог, и посмотрел Кингсли в глаза.
- Попрошу секретаря начать подписывать приглашения. - Кингсли медленно вошел в комнату. – Надеюсь, мы успеем найти невесту до начала торжества.
- Ты знаешь о Норе? - сердце Уесли подпрыгнуло в надежде.
- Я знаю, что ее похитили. Я знаю, у кого она. Но не знаю, где ее держат.
- Сорен знает что-нибудь?
- Сорен знает больше, чем мы вместе взятые. К сожалению, он не знает, где она.
- Но ты знаешь, у кого она?
- Oui.
Кингсли развернулся и начал уходить из комнаты. Уесли побежал за ним и схватил за полу сюртука. Прежде чем он осознал, что произошло, Уесли оказался прижатым к стене, а лицо Кингсли находилось в дюйме от его.
- Молодой человек, я бы на вашем месте не делал этого. - Кингсли обездвижил Уесли. - Я убивал людей ради выживания. Так и не ушел официально в отставку.
- Ты не напугаешь меня. - Уесли надеялся, что его колотящееся сердце не выдаст его. Кингсли был одет так, будто сошел с обложки любовного романа, но Уесли увидел подлинную опасность в глазах француза. Нора работала на этого человека? Называла его Лягушкой в лицо? Она была храбрее, чем он себе представлял.
- А в жизни ты симпатичнее, чем на фотографиях, - сказал Кингсли, изучая лицо Уэсли. - Но я до сих пор не понимаю, что она нашла в тебе. Разве что она лгала мне о желании завести собственного ребенка.
- Я не ребенок.
- Но еще и не мужчина. Не волнуйся. В этом доме ты быстро вырастешь. Peut-être... - Кингсли на дюйм ближе приблизился к лицу Уесли и пристально посмотрел в его глаза. - Она видит в тебе то же, что и я.
- И что же это?
Уесли попытался вырваться из хватки Кингсли. Но тот не отпустил его.
- Все, что она не видит в себе, когда смотрит в зеркало, - с этими словами Кингсли отпустил его, и Уесли отскочил. Он ощутил волну тошноты, словно его мозг раскололся о череп. Но он не поддался порыву. Он дышал через нос и твердо стоял на ногах.
- Я хочу увидеть Сорена. Сейчас же, - сказал Уесли.
Кингсли поправил сюртук и разгладил жилет.
- Ответь сначала на два вопроса. Тогда я позволю увидеться с ним.
- Ладно. Как скажешь. Что за вопросы?
- Вопрос первый: правда, что ты помолвлен с ней?
Уесли прищурился на Кингсли, который в ожидании постукивал носком своих дурацких сапог по полу.
- Да. Прямо перед тем, как ее похитили, мы отправились на конную прогулку. Я попросил ее выйти за меня. Когда мы вернулись, она ответила «да».
Кингсли кивнул и потер нижнюю губу кончиком пальца, после чего поднял два пальца вверх.
- Второй вопрос. Ты попросил ее выйти за тебя до или после травмы головы?
- Тебе кто-нибудь говорил, что ты мудак? - спросил Уесли, снова приближаясь к нему. Однако, на этот раз, более осторожно. Если Кингсли снова прижмет его к стене, Уесли знал, что его точно стошнит.
- Oui. Но только однажды. И я убедился, что больше этого никогда не произнесут. Пойдем. Хочешь увидеть священника? Я покажу тебе священника.
Кнгсли начал поднимать по лестнице, и у Уесли не было выбора, кроме как следовать за ним. Он заметил, как Кингсли слегка поморщился, когда они свернули за угол и направились на третий этаж. Он был ранен? На Кингсли тоже кто-то напал?
- С тобой все в порядке? - спросил Уесли, его ненависть временно уступила место лучшим чувствам. Кингсли мог быть мудаком всей вселенной, но Уесли не мог видеть чью-то боль.
- Можно с уверенностью сказать, бывало и лучше.
- На тебя тоже кто-то напал?
- Я бы не назвал это нападением.
- Тогда как бы ты это назвал?
- Я бы назвал это одной из лучших ночей в моей жизни.
Кингсли больше не проронил ни слова, пока они шли по коридору и свернули в комнату справа.