Мы занимаем крайний столик у стены. По поведению Егора ясно, что он хорошо знает это заведение. Я сажусь на диван, специально поворачиваясь спиной к манерным сучкам, и оглядываю пока ещё пустую сцену. В принципе, она вполне обычная, если не считать черный занавес и ремни с цепями, свисающие с потолка. Егор садится рядом, подогнув под себя ноги. Теперь он передо мной на коленях, всем своим видом показывает «делай что хочешь».
— Новенькая? — спрашивает рыжая девица в ужасающе-коротком кожаном платье с вырезом почти до пупка. Мне понадобилась минута, чтобы понять, что она держит в руках поднос. Официантка, значит.
— Да,— за меня отвечает Егор, кивая девушке.
— Да ты экстремален, — смеется она. — Позволить руководить неопытной девчонке.
— Она мастер, — замечает Егор, подмигивая мне. Но мне не льстит эта похвала. Совершенно не льстит. Чтобы скрыть неловкость, я закидываю ногу на ногу и откидываю волосы с плеч.
— Так, может, покажешь ее, — заговорческим шепотом спрашивает она, подавшись вперёд так сильно, что я вижу коричневые соски, плохо скрытые платьем.
— В другой раз. — улыбается Егор.
— Вижу-вижу, — смеется девушка. — Такая стеснительная. Просто душка. Я Викки.
Что самое странное, обращаясь ко мне, она не утратила всю свою соблазнительность. Напротив, она красиво выгнула спину, как кошка, отчего ее грудь почти оголилась. Или это у нее манера поведения такая, или она просто би и отчаянно хочет секса.
— Лекси, — говорю я, посчитав это имя подходящим по ситуации. Зато теперь стало понятно, почему он меня так назвал. По ситуации подходит. Госпоже.
— Тебе идет, — очаровательно улыбнулась она, обнажая ровные белые зубки. — Принести что-то выпить? Ты напряжена.
— Принеси, — киваю я, улыбаясь ей в ответ. — На свое усмотрение.
Не знаю, откуда появилась эта улыбка, но не улыбнуться не получилось. Девушка мне нравилась. Она располагала к себе, несмотря на чересчур вольное поведение. Она не выглядела шлюхой. Скорее, наивным ребенком, одевшим по ошибке мамину одежду. Вот и сейчас она улыбнулась во все 32 и удалилась, красиво виляя попой.
Я видела, что Егор хочет что-то спросить, но не стала заострять на этом внимание. Потому что знала наперед его вопрос. Не хотелось обсуждать это в подобном месте. И так настроение ниже плинтуса. Впрочем, он и не успел бы спросить, так как на сцене появился невысокий человек в черном костюме, чем-то отдаленно напоминающий мне мышь. Такой же невзрачный и такой же серый. В зале заиграла музыка. Латексная и синтетичная, как и все остальное здесь.
— Приветствую вас, дамы и господа! — прокричал мужичок, стараясь перекричать визг музыки. Его официальная белая рубашка кажется белым пятном в общей черноте и непривычно режет глаза своей неуместностью.
— Сегодня мы приготовили специально для вас особое шоу! — кричал человек, изредка срываясь на визг. Я почувствовала, как напрягся сидящий рядом парень. Но не стала выяснять — отчего. Было ясно, как день. Это предвкушение.
Ведущий орал что-то еще, но его слова утонули в зубодробительном соло. От этой музыки и от общей атмосферы меня начало мутить. Я прикрыла глаза, чтобы справиться с приступом тошноты, а, когда открыла, мужичка уже на сцене не было. Но была молодая пара — девушка, одетая в черный комбинезон из легкого материала и парень в коротких латексных шортах, стоящий перед ней на четвереньках. Музыка немного стихла. Или я просто уже к ней привыкла.
— Ты знаешь, за что я тебя накажу? — спросила девушка.
— Знаю, — глухо отозвался парень.
— За что? — спросила она, бросая в зал обольстительный взгляд. Блондинка. Типичная до невозможности.
— За неповиновение, госпожа, — так же глухо ответил он, склонив голову.
— Умница, - улыбнулась она, на секунду выбившись из роли властной госпожи, плохо приклеившейся к ней.
Девушка потянула парня за ошейник, вынуждая подняться на ноги. Только сейчас я заметила на его руках такие же напульсники, как и на Егоре. Так вот для чего эти долбанные колечки. Их цепляют к цепям, чтобы обездвижить саба.
Уже через минуту парень был полностью выставлен на показ, надежно зафиксированный на месте с широко расставленными ногами, прикрепленными к фиксатору-распорке. Девушка дала знак кому-то за кулисами, и цепь стала подниматься вверх, вынуждая парня тянуться за ней. Когда он уже стоял на цыпочках, с трудом доставая пальцами ног земли, она остановилась.
Девушка с улыбкой подошла к парню, огладила его тело грубой рваной лаской и спросила деланно-медовым тоном:
— Какое наказание ты хочешь?
— Какое пожелает моя госпожа, — выдавил он. Его колени дрогнули от напряжения, а по лицу пробежала короткая гримаса боли, сразу же скрытая.
— Хорошо, — улыбнулась она, хлестким ударом плети шлепая его по спине. И еще раз, еще. Удары сыпались, как град. Неумелые, бестолковые удары. Девушка больше заботилась о том, как выгодно стать и получше выглядеть, чем о партнере. Его вскрики, казалось, доставляют ей такое же удовольствие, как мне хорошая музыка.
— Ни звука, — приказала она, снова подавая знак. Цепь поползла вверх, утягивая парня. Теперь он просто болтался в воздухе, беззвучно закрывая и открывая рот. Именно в этот момент появилась Викки с моим напитком. Это была какая-то фиолетовая бурда в высоком стакане с ножкой украшенная разноцветным зонтиком. Я не стала разбираться, просто сделал большой глоток обжигающей жидкости.
— Поосторожнее, — улыбнулась Викки. — Это крепкий напиток.