Надо ли говорить, что я, как последняя дура, продолжаю варить по утрам этот чертов кофе. По тому самому рецепту, который любил Егор. Хорошо хоть Вика не знает истинных моих мотивов. Или просто не подаёт виду. Впрочем, не важно. Ей ведь тоже понравился мой кофе. Теперь у меня хотя бы есть оправдание.
— Доброе утро. — послышалось из-за спины. Натягиваю улыбку и поворачиваюсь к ней, чтобы увидеть заспанную моську моей подруги.
— Доброе. — отвечаю ей, продолжая разливать кофе по чашкам. Обычно Вика не завтракает, и ее утренняя трапеза состоит только из маленькой чашечки кофе. Кажется, очень скоро я буду делать так же.
— Ты спала? — спрашивает она, зевая. А зевает она мило, как настоящая девушка, прикрывая ладошкой рот и смешно морща нос. У меня так не выходит.
— Конечно, спала, — фыркаю, ставя перед ней чашку. — Просто на часах уже давно за полдень.
— Ну и что, — Вика забрала себе чашку, обхватив ее руками и сдувая клубы пара. — Мне сегодня можно. У меня работа во вторую смену.
После того случая девушка сменила работу. Теперь она работает в скромном семейном ресторане. Зарплата, правда, поменьше, зато спокойнее. Да и контингент поприличнее. Как отшучивается она сама — повзрослела, остепенилась. Кто знает — так ли это, однако больше я не видела на ней ни ужасающе коротких юбок, ни платьев, которые вроде и есть, но вроде и нет. Мне кажется, у нее появился парень. Но спрашивать в лоб я об этом не стала, а сама Вика не спешит распространяться на эту тему. Она вообще оказалась неожиданно скрытной во всем, что касается личного. Я знаю только о том, что она только бросила бывшего парня, тоже зацикленного на «теме». Впрочем, это никак не мешало ей расспрашивать меня.
В ту ночь она не спрашивала почти ничего. И я действительно ей за это благодарна, как и за то, что она позволила мне у себя пожить, пока я не придумаю ничего лучше. А потом она предложила мне и дальше жить здесь, оплачивая съёмную квартиру пополам.
Кстати, у меня появилась работа. Я подрабатываю официанткой в кафе, неподалеку, от того ресторана, в котором работает Вика. Когда наши смены совпадают, мы даже можем ходить домой вместе. Это очень удобно, если уходишь с работы поздней ночью.
И тут я тоже обязана ей. Ведь это именно она вдохновила меня на поиск такой работы. Я же, дура набитая, все носилась со своим дипломом, искренне надеясь найти работу по специальности. Зато теперь у меня есть хоть какое-то заработок. Не нужно сидеть ни у кого на шее. А это очень круто — ни от кого не зависеть.
— Ты когда работаешь? — спросила Викки, убирая пустую чашку.
— Завтра с утра, — отвечаю, следуя ее примеру.
— О, так ты сегодня свободна весь день, — хихикнула Вика. — Можешь убраться.
— Могу. — соглашаюсь, перебираясь на подоконник и приоткрывая окно. Сигарета привычно коснулась губ, и я закурила, глядя на растрепанную рыжую. Девушка скривилась, увидев у меня сигарету.
— Фи, — хмыкнула она, — бросала бы ты это дело. От курения волосы портятся.
— Брошу, — пообещала я, — как только найдется кто-то, кто меня заставит.
— Отговорки, — заметила Викки. Затем она просто взяла полотенце и ушла в душ, а я осталась сидеть на подоконнике с тлеющей сигаретой в зубах. Конечно, отговорки. А как иначе.
***
За это время изменилось неожиданно много. И дело не только в работе или новом месте жительства. Изменилось всё вокруг, все окружающие меня люди изменились. Викки ушла с прошлой работы, не так давно бросила парня, с которым встречалась около двух лет. Даже моя мама изменилась. Не прошло и недели, как вся моя семья продала старую квартиру и переехала в другую, более просторную. Еще бы, ведь мама беременна. Папа сменил работу, чтобы больше времени проводить дома, чтобы доделать ремонт, подготовить детскую. Давно я не видела их такими радостными. И я счастлива за них, правда.
Во всем этом великолепии меня печалит лишь одно — в море изменений я единственная не изменилась ни капли. Я не сдвинулась ни на шаг, ни на миллиметр вперед, так и застряв на месте. Каждую ночь мне сниться Егор, каждое утро я просыпаюсь и иду варить ему кофе, каждый вечер желаю ему спокойной ночи, напрягая все свое воображение, чтобы представить его рядом, чтобы ощутить хотя бы так тепло его тела, силу его рук.
Хотелось бы возненавидеть его после всего, но почему-то не получалось. Синяки прошли, ссадины зажили. Теперь я даже не была уверена, было ли это на самом деле, или это просто глупый сон, который я спутала с реальностью. Хотелось бы у кого-то спросить, где правда, но спрашивать не было у кого. Да и глупо это — спрашивать о подобном.
Я не знаю, хотела бы я вернуть Егора. Не уверена, что смогу жить с ним, как раньше, но и перестать думать о нем я не могу. Уж слишком сумбурно все закончилось. Будто и не было этого конца. Да и не помню я, был ли он вообще. Эта неопределенность пугает меня. С одной стороны всё понятно — он изнасиловал меня, а ведь, если подумать, я сама его об этом просила. Не совсем об этом, конечно, но просила же. Просила. Кто знает, может он ждет меня, ждет пока я остыну и вернусь. Как хорошо было бы знать его мысли. Или хотя бы поговорить по душам, поставить жирную заметную точку, чтобы даже я не могла спутать это со сном.
Кому-то я, наверное, покажусь глупой со своими дилеммами, но что поделать. В этом вся я. Всегда хочу знать обо всех сторонах медали, всегда хочу расставить точки по местам, всегда хочу докопаться до правды. Жаль, что это не всегда возможно. Да и наивно это. Я и сама понимаю.
Уборка в квартире ненадолго отвлекла меня от мыслей. Но слишком ненадолго. Этого было мало. Безумно мало. Я освободилась меньше чем через час. И что прикажете делать с изобилием свободного времени? Совершенно ненужного свободного времени.