— Здравствуй, Виктор Сергеевич, — улыбнулась Клавдия. Почему-то ее так и подмывает сказать: ты сегодня отлично выглядишь. Впрочем, ей хочется сказать это каждый день.
— На ковер? — кивнул на дверь Чубаристов. — Расслабься, он сегодня в духе.
— Тебя там кто-то на проходной ожидает, сибиряк какой-то, — вспомнила Дежкина. — И Лозинский пришел.
— Лозинский? Это кто?
— Писатель Эдуард Лозинский, — подсказал Игорь.
— Не читал, — улыбнулся Чубаристов.
— А у тебя что? — спросила Клавдия про посещение Самохина.
— Так, мелочи жизни. По отцу Кириллу дело вернули.
— Ой, что ты говоришь?! — искренне посочувствовала Клавдия.
— Ничего, прорвемся, — опять улыбнулся Чубаристов. — Дожмем.
— Дежкина, заходи, — хрипло сказал селектор.
— Ни пуха ни пера! — дежурно пожелал Чубаристов.
— Поролоновая подушка, — дежурно отшутилась Клавдия.
Пожалуй, Самохина в прокуратуре боялась одна Клавдия Васильевна. Работал он тут без году неделя, никого еще не уволил, все вникал в суть дела. В прокуратуре чаще всего появлялся под ручку с каким-нибудь высоким чиновником, запирался в своем кабинете, никому не мешал работать. А то вообще завеется на весь день куда-нибудь в Кремль или «Белый дом».
Прислали его из ФСБ и, видно, скоро ушлют снова куда-нибудь.
Но вот иногда, чаще всего по понедельникам, устраивал он вот такое столпотворение в своем предбаннике, всем давал какие-то поручения, узнавал о текущих делах, даже чего-то советовал, а в следующий такой понедельник опять давал те же самые поручения, узнавал о тех же делах и советовал то же, что в прошлый раз.
Работники уже приноровились к своему начальнику, внимательно выслушивали его руководящие наставления, кивали серьезно, даже для пущей уважительности восклицали иногда: «Как верно вы заметили! Надо же!» Но, выйдя из кабинета, через пять минут забывали «верные замечания» Самохина и занимались своими делами — надо же когда-нибудь и преступников ловить.
— А! Ага-га. Заходи-заходи, Клавдия Васильевна! — широко повел рукой Самохин. — Вы там садитесь пока, устраивайтесь… Алло, да! Да, Самохин! Да, жду, — не отрываясь от телефона, спросил у нее: — Как там у тебя с Гавендовым? Заканчиваешь?
Клавдия взглянула на Игоря, неужели он и в самом деле оказался прав?
— Дело по Гавендову я уже отправила в суд… — начала было Дежкина. Это был ее козырь, на этом можно было остановиться подробнее.
— Алло! Пал Антоныч, Самохин беспокоит, прокуратура. Я чего звоню, Пал Антоныч, дошел до меня слушок, что Филиппова собираются сместить. Так?.. Я почему спрашиваю: Филиппов же у нас известный западник, так и мы соответственно ему дела строили… А если он теперь… А кто вместо? Лукарин? Лукарин… Лукарин… Лукарин… А! Знаю! Из оборонки? Так это хозяйственник отличный, простых взглядов человек, прямой и русский… Вот видите, Пал Антоныч! Значит, и нам надо чуть поправеть… А? Ну полеветь, я уж тут не разберу, где право, где лево… А? Ага-га… Ну, не буду отрывать, Пал Антоныч, спасибо вам огромное… Всего доброго.
Самохин положил трубку и уставился в окно. Потом вспомнил, что он не один в кабинете:
— Ну так как, Дежкина, у вас с Гавендовым дело продвигается?
— Через неделю суд, — опередил Клавдию Игорь.
— Ну и отлично. Значит, вы сейчас свободны?..
— Если не считать еще четырех дел, — снова вставил Игорь.
— У всех дела, и побольше нашего, — утихомирила парня Клавдия. Может, зря она Игоря взяла?
— Это точно, прокуратура трудится не покладая рук…
Договорить он не успел, нежно запел селектор на столе.
— Всеволод Константинович, — проворковала Люся-секретарша, — Филиппов вас спрашивает.
— А! Ага-га. Соединяй, соединяй! — Самохин схватил трубку. — Здравствуйте, Николай Григорьич. Как раз давеча о вас говорили. Мне тут поют, что вы в отставку собрались, а я говорю — чушь. Правильно?.. Конечно… конечно… А то пришлют какого-нибудь хозяйственника — и снова все праветь начнут… Ну леветь, я уж тут не пойму сейчас, кто правый, кто левый… Ха-ха-ха… Нет-нет, будьте спокойны: курс на правовое государство. Всего доброго, Николай Григорьич.
Он положил трубку и снова уставился в окно.
Вдруг он оторвался от своих мыслей и вдавил кнопку селектора:
— Люсенька, соедини меня с социологами.
Игорь протяжно вздохнул.
— Так как, справляетесь? — поднял Самохин глаза на Клавдию.
— Справляемся, Всеволод Константинович, а как же! — бодро заявила Дежкина. — Мы же — профессионалы.