— Федор!
— Федор? — язвительно скривил губы Игорь. — Нет, товарищ Дежкин, вы уже не так молоды, мне неловко будет вас звать только по имени. Вам ведь лет… сколько? Пятьдесят восемь, девять?
— Пятьдесят один, — не успел обидеться Федор.
— М-да… потрепала жизнь, — с иезуитским сочувствием отозвался Игорь.
До Федора наконец стало доходить.
— Этот в бригаде твоей? — спросил он громко, выруливая на оживленное шоссе.
— Да, Игорь Порогин, — кивнула Клавдия.
— Э-хе-хе… — протяжно вздохнул Федор. — Ну и времена пошли…
— А вам, простите, не нравятся наши времена? — провокационно спросил Игорь.
Ну а дальше уже ничего особенно делать не надо было. Спор перешел на политику, а там и на личности. Ситуация вышла у Клавдий из-под контроля, она только успевала вставить:
— Федя, красный!! — когда муж не замечал светофоров. Или: — Куда ты так гонишь?! — когда их старенький «Москвич», натужно гудя, обходил «феррари» и «форды».
Но если уж быть честным до конца, Клавдии в глубине души чуть-чуть нравилась эта электрическая ситуация.
Ах, не верьте в женщину-миротворицу. Вспомните, как загорались глаза школьных красоток, когда один недоросль говорил другому: «Пойдем выйдем, стыкнемся?» Или когда ваша студенческая подруга, вместо того чтобы звать милицию, кричала: «Дай ему! Вмажь!» Или когда ваша жена говорила уничижительно: «Ты не мужчина! Надо было двинуть ему разок!»
Впрочем, Клавдия, конечно, до драки бы не допустила. Но бестолковая перепалка мужа и Игоря ложилась на ее душу приятным елеем.
«Ну не все же дела, — думала Клавдия, — надо когда-нибудь и развлечься…»
…Они стояли угрюмой толпой у самого входа на свалку и смотрели на вышедших из машины Клавдию, Федю и Игоря с холодным, как стальной клинок, равнодушием.
Теперь неуютность «москвичика» показалась Клавдии милой домашней обстановкой, хотелось побыстрее вернуться, захлопнуть дверь и нажать пупочку замка, чтобы не открыли снаружи.
По мере приближения с толпой происходили странные метаморфозы. Она как бы становилась больше и одновременно компактнее, группируясь прямо на пути приезжих.
Клавдия почему-то была уверена, что на территорию свалки они просто не войдут. Почему их не пустят эти угрюмые люди, можно было только догадываться — запчасти! Эти жучки неплохо наживались здесь. Неужели они допустят конкурентов?
Был, конечно, другой выход — выдернуть из сумки «корочку», напустить серьезу и гаркнуть:
— Разойдись! Прокуратура Москвы!
Но Клавдия не была уверена, что тут же не прогремит из толпы бухающий звук стреляющего обреза. То есть, проще говоря, Клавдия растерялась и замедлила шаг.
К сожалению, она не учла не угаснувшего единоборства мужа и сослуживца. А они как раз сейчас были в том взведенном состоянии, которое заставляет мужика переть на танк, не говоря уж о кучке мрачных лиц с засунутыми глубоко в карманы руками.
Правда, она вовремя заметила, как Игорь сунулся за пазуху, чтобы вытащить удостоверение, успела уцепиться за его рукав и, с незнакомыми ей самой, визгливыми нотками в голосе прокричать:
— Федь, ты че-то перепутал, это не рынок, кажись! Мальчики, а тута рынок далеко?
Толпа снова подверглась странным метаморфозам: она рассыпалась и стала меньше.
Ответа, впрочем, не последовало.
— А че это такое тута? — продолжала изображать темную клушу Клавдия. — Мальчики, это че такое тута?
— Вали отсюда, тетка, — зычно сказал кто-то из толпы. — Рынок в другую сторону.
— Ой, Федь, я ж тебе говорила, а ты глаза вечно зальешь и токо знаешь ругаться.
Угрюмость толпы сменилась снисходительным посмеиванием.
— А ты тоже остолоп, — напустилась на Игоря Клавдия, — нет, чтоб унять отца, так сам с ним бухаешь.
Муж и Игорь, опешив от напора Клавдии, неумело кивали и страшно неорганично разводили руками.
— Давай-давай, коза, ввали им! — посмеивался крепкий мужчина в коже, как бы позволяя тем самым и другим потешаться над дурой теткой. Толпа позволению вняла. Хохот начался дикий.
«Маленько переиграла, — подумала Клавдия. — Ну, комедия — трудный жанр…»
— Может, хоть воды тут дадут, а то ведь закипит радиатор.
Почему Клавдия так легко вспоминала эти чисто мужские слова — загадка.
— Ребята, тут водичкой не разживемся? Нам токо полведерка, да, Федь?
— Иди, тетка, — снова позволил тот самый кожаный крепыш.
Толпа расступилась, и Клавдия с мужем и Игорем оказались у запертых ворот.
— Ой, а тута закрыто, — обернулась к кожаному Клавдия.