Дверь заходила ходуном, но не поддавалась — универсальный ключ насмерть блокировал замок.
Послышался звон разбивающегося стекла и целая очередь выстрелов. Видно, Хорек хотел выбраться из запертого купе через окно, но с той стороны вагона его уже ждали.
— Не подходить, суки! — разносился по вагону затравленный крик Хорька. — Всех уложу! Всех! И эту суку тоже!
Клавдия решила, что последнее относится к ней. Но тут услышала душераздирающее:
— Помогите! Спасите!!! Убивает!!! — Это кричала Журавлева.
Клавдия не придала значения этому зову. А зря.
— Что здесь происходит? — пролепетала сухопарая старушонка в старомодном берете.
Ответ на этот вопрос дал запыхавшийся майор милиции, залетевший в коридорчик из тамбура. Размахивая пистолетом, он своеобразно призвал присутствующих к спокойствию:
— Без паники, граждане! Как можно быстрее покиньте вагон через дверь противоположного тамбура! Сейчас сюда пустят газ! Еще раз повторяю — без паники!
Но что толку было повторять? Побросав свои вещи, падая и спотыкаясь, перешагивая друг через друга и громко матерясь, пассажиры ломанулись в указанном направлении, устроив настоящую свалку у туалетной комнаты. Лишь Клавдия Васильевна все еще оставалась на «боевом посту», но на то были свои причины — ноги ее совсем не слушались, будто задеревенели.
— А ты что? — Майор схватил ее за шиворот и буквально поволок к выходу. — Тебе особое приглашение нужно?
— Я должна быть здесь, я следователь! — зачем-то начала упираться Клавдия. — Моя фамилия Дежкина!
— Да хоть Х...жкина! — заорал майор, вытолкал Клавдию в уже опустевший тамбур, выпихнул ее на перрон и скомандовал своим подчиненным — Начали, хлопцы! Вперед!.. Только не прикончите заложницу!..
Через несколько минут операция была успешно завершена. Мало того что у Харитонова кончились патроны и ему нечем было отстреливаться, его еще оглушили и ослепили специальной петардой, а к тому же несколько раз хорошенько врезали автоматными прикладами.
А дальше Дежкиной представилась вовсе уж абсурдная картина: здоровущий омоновец вынес на руках счастливо улыбающуюся Ирину.
— Вы мне жизнь спасли! Он бы меня убил, — довольно натурально плакала она.
— Чего там, служба, — хмуро улыбался освободитель.
— Постойте! — закричала Клавдия. — Это сообщница! Ее надо задержать!
— Меня?! — заголосила Ирина. — Меня?!
— Она ж заложница, — все не отпускал с рук Журавлеву омоновец.
— Она преступница!
— В отделение ее, — распорядился майор. — Там разберемся.
— А чего разбираться? — возмутилась Журавлева. — Я ослепла, мне нужно в больницу!
— Не бойтесь, через десять минут все пройдет, — успокоил ее омоновец. Он так и донес ее на руках в отделение.
22.46–23.48
С Хорьком все было понятно. Он, мрачный, сидел в «обезьяннике» (Клавдия теперь запомнила это слово), и только желваки гуляли на его разбитых скулах.
А вот с Журавлевой все было непонятно. То есть, под напором собственных эмоций рязанские служители порядка никак не хотели признать «спасенную» ими красивую девушку сообщницей террориста.
Дежкина уже сто раз тыкала им в лица свое удостоверение, даже кое-что рассказывала о деле (не все, тайну следствия она блюла), даже грозила пожаловаться и всех уволить. Но рязанцы были непреклонны. Причастность к столичной прокуратуре опять сработала против Клавдии. Ну не любят в провинции москвичей!
Ирина продолжала упираться и упрямо гнуть свою линию. Харитонов тоже быстро включился в игру.
— Не знаю я ее… — хмуро ворчал он, — не знаю… Ехали вместе, вот и все…
Майор уже многозначительно посмотрел на Дежкину — мол, ошибочка вышла, придется отпустить барышню. Омоновец, вынесший Ирину из купе, с гневом смотрел на Дежкину.
Получалось, что она клевещет. Сейчас Ирину отпустят. И даже подвезут до дома…
— Эта женщина хорошо знакома с Харитоновым, — повторила Клавдия, тоскливо сознавая, что милиционеров этих ничем не проймешь.
— Разве не вы сами говорили мне, что собираетесь пожениться, что едете в Рязань знакомить жениха с родителями.
— Мало ли кто что говорил, — ухмыльнулся Харитонов. — Да я, может, эту проб… в первый раз токо в поезде и увидел!
И тут вдруг, к несказанному облегчению Клавдии, сдали нервы у Ирины.
— Сука!.. Тварь!.. — зашипела Ирина в лицо Клавдии. — Ненавижу тебя!.. Вас всех ненавижу!..
ДЕНЬ ВОСЬМОЙ