Натан подумал, что парень, возможно, до сих пор слишком молод, но промолчал.
— Я уплыл на маленькой рыбацкой лодке совсем один, рассчитывая навсегда покинуть Кирию. У меня не было друзей на острове.
— А Ян? Тот, которого ужалила медуза.
— Это было позже. Ян исчез. — Бэннон нахмурился. — Я отплыл на закате с отливом и знал, что полная луна будет освещать мне путь в ночи. Я надеялся увидеть сэлку, но в глубине души я подозревал, что это просто сказки. Мне рассказывали столько вещей, которые впоследствии оказались неправдой. — Он выглядел больным, но с очевидным усилием вызвал на лице счастливую улыбку. — Хотя всегда есть шанс. Я греб в темноту, когда над головой появились звезды, и продолжал грести, пока руки не начали отваливаться. После этого я просто плыл в открытом море. Примерно час я мог видеть темный берег острова Кирия с огнями очагов и ламп в домах, расположенных над береговой линией. Потом они исчезли, и я продолжил грести.
— Куда же ты направлялся? — спросил Натан. — Ты просто плыл в открытое море?
Бэннон пожал плечами.
— Я знал, что есть Древний мир. Континент, где полно городов вроде Танимуры, Керима, Андалио — целый континент! Я подумал, если просто буду плыть, то рано или поздно наткнусь на берег. — Он смущенно отвел глаза. — Детство на острове не дало мне правильного понимания больших расстояний. Я плыл всю ночь, а когда солнце встало, не увидел вокруг ничего, кроме воды. Как сейчас. — Он указал за борт «Бегущего». — У меня не было ни компаса, ни достаточного количества припасов. Я плыл в открытом море весь день под палящим солнцем и не на шутку перепугался. Моя кожа обгорела и покрылась волдырями, а наступившая ночь показалась мне самой холодной в жизни. К третьему дню закончилась вода и почти вся еда. Я чувствовал себя таким дураком. Я не видел ни намека на землю, понятия не имел, в какой стороне Древний мир и как вернуться на Кирию. Я плакал, как убитый горем ребенок, и мне не стыдно в этом признаться. Я стоял в шаткой рыбацкой лодке и кричал, надеясь, что кто-нибудь услышит. Это казалось мне еще более глупым, чем плач. Той ночью луна все еще была яркой, хотя ее и укрывало толстое одеяло тумана — который на одеяло совсем не похож, потому что холодный и липкий. Я дрожал и чувствовал себя несчастным как никогда. Я не видел вокруг ничего, да и видеть-то было нечего. Только луна мягко светилась над головой. — Он зашептал. — В туманную тихую ночь можно услышать звуки издалека, а расстояния сбивают тебя с толку. Я слышал всплески, которые сначала принял за акул, а потом за плывущий по воде... жуткий голос. Я снова позвал на помощь, вообразив, что сэлка приплывет и спасет меня, но здравый смысл подсказывал, что это просто кит вдалеке или даже морская змея. Я кричал и кричал, но не слышал ответа. Может, мой голос спугнул его — кто бы это ни был — но в тишине я слышал лишь накатывающие волны и другой отдаленный всплеск, который мог оказаться смешком... но этого не могло быть. Я был настолько убит горем, беспокоен, изнурен — не говоря уж о голоде и жажде, — что, наконец, обессилел и крепко уснул в темноте ночи.
Натан улыбнулся, желая подбодрить молодого человека.
— А у тебя есть задатки рассказчика, мой мальчик. Ты меня заинтриговал. Как же ты выбрался оттуда?
— Не знаю, — сказал Бэннон. — Правда, не знаю.
Натан нахмурился:
— Над концовкой истории еще стоит поработать.
— О, конец у нее и так хороший, сэр. Проснувшись утром, вместо тишины бесконечных волн я услышал шум прибоя, омывающего гальку. Я обнаружил, что лодка больше не качается. Я встал и чуть не выпал из нее. Меня вынесло на берег острова, к месту, которое я узнал! Это была Кирия, та самая бухта, в которой мы с Яном плавали.
— Как ты туда вернулся?
Молодой человек пожал плечами:
— Пресвятая Мать морей, я же сказал вам — не знаю. Ночью, когда я потерял сознание от истощения, кто-то вернул меня на наш остров и вытащил на берег.
— Уверен, что тебя не отнесло течением к начальной точке? Ты же ничего не видел из-за тумана. — Натан снисходительно взглянул на него. — Или хочешь сказать, что тебя спасла сэлка?
Бэннон казался смущенным.
— Я говорю, что обнаружил себя целым и невредимым на берегу, с которого отплыл, и не знаю, как так случилось. Я находился в огромном океане с множеством островов, но вернулся именно в то место, которое называл своим домом, в бухту, из которой начал свой путь. — Он надолго замолчал, а потом взглянул на волшебника и изумленно улыбнулся. — А возле лодки, которая находилась от воды гораздо дальше, чем ее смог бы донести любой прилив, я увидел в мокрой грязи след ноги.