Матросы сидели на палубе и болтали, раскрывая раковины и кидая пустые створки к борту. Пелл и Буна были под водой уже долго — дольше, чем длилось любое другое погружение в тот день. Натан вышагивал по палубе, выглядя все более озабоченным. Капитан тоже казался обеспокоенным.
Наконец Сол нахмурился, подошел к борту и перегнулся через него, вглядываясь в темнеющую воду.
— Тяните веревки, вытаскивайте их оттуда. — Он схватил одну из влажных пеньковых веревок и натянул, а жаждущий помочь Бэннон взял веревку, привязанную ко второму ныряльщику.
Веревка Бэннона вдруг туго натянулась и заскользила, обжигая пальцы. Он вскрикнул и отпустил щелкнувший по борту корабля канат. Что-то тянуло его вниз.
— Ни один пловец не может тянуть так сильно! — сказал Сол, пытаясь удержать свою веревку, которая трещала так, словно неведомая сила пыталась утащить ее в пучину. Ром и Элджин бросились помогать вытаскивать своих товарищей, но что-то странное тянуло веревку с такой силой, что сам корабль начал крениться.
Они тянули все вместе, крича и тяжело дыша от натуги.
— Вытаскивайте их! — заорал Сол.
Внезапно обе веревки оборвались и распустились по поверхности воды, будто дрейфующие водоросли. Перебирая руками, мужчины яростно затягивали на борт веревки, пока наконец первый обрубок не оказался на палубе.
— С какой стати они обрезали свои веревки? — потребовал объяснений Элджин.
Бэннон уставился на конец веревки.
— Она оторвана, а не отрезана.
Никки сразу поняла, что он имел в виду.
— Что-то разорвало их.
Пока импровизированная спасательная команда вытаскивала вторую веревку, Ром забрался на перила, готовый нырнуть и спасти своих товарищей.
Но он не успел прыгнуть, когда над водой появился конец веревки, все еще привязанный к тканому поясу, в котором уже не было ныряльщика. В поясе были вялые, влажные петли разорванного кишечника и три соединенных позвонка, как будто нападающий просто рванул пояс через позвоночник и живот ныряльщика.
Матрос взвизгнул от страха и попятился.
— Но как? — Ром пошатнулся и повалился на палубу. — Там же никого не было.
— Кто-то убил Пелла и Буна, — произнес Сол. — Но какое создание на них напало?
Элджин исподлобья взглянул на Никки.
— Быть может, Госпожа Смерть призвала монстра.
Три оставшихся в живых ныряльщика в ужасе и страхе посмотрели на колдунью, но через пару секунд их взгляды наполнились неприкрытой ненавистью.
— Вы правда это сделали? — изумленно прошептал Бэннон. — Убили их, как тех грабителей в переулке?
Она взглядом выразила свое неодобрение по поводу столь глупого заявления. Но, видя в ныряльщиках потенциальных насильников, она была даже рада, что они ее боятся.
Глава 12
Экипаж уставился на растворяющееся в воде облачко крови и клочки хлюпающего кишечника, запутавшегося в плетеном поясе. Капитан Эли крикнул, чтобы матросы снимались с якоря и поднимали паруса. Сгущались сумерки. Хотя «Бегущий по волнам» был в теплых широтах далеко к югу от Танимуры, ветер, казалось, нес с собой холод смерти.
Проворные матросы взбирались на реи и развязывали веревки, тащили за фалы и натягивали парусину. Корабль крадучись отошел от рифов, как побитая собака; штурман стискивал штурвал, а дозорные правили курс, чтобы избежать опасных камней.
— Сегодня мы уже потеряли двоих, — прохрипел капитан. — Я не хочу потерять других.
Поймав попутный ветер, корабль отплыл от бурлящей линии рифов и снова вышел в открытое море. Когда наступила глубокая ночь, облака полностью скрыли звезды, но это не имело значения, ведь капитан Эли не мог ориентироваться по незнакомому ночному небу. Он просто хотел увеличить расстояние между кораблем и рифами.
Команда боялась смертоносных морских монстров, но Никки считала, что на Пелла и Буну напала акула или другой морской хищник. И все же, она была настороже.
Недоброе настроение распространялось среди членов экипажа, словно холодный и удушливый туман. Через несколько часов стремление трех мрачных ныряльщиков обвинить во всем Никки охватило нервных моряков подобно инфекции, и они со страхом смотрели на колдунью. Она не спешила развеивать их подозрения. По крайней мере, они оставили ее в покое.
«Бегущий» шел вперед уже третий день после происшествия на рифах, а погода портилась, как медленно гниющий перезрелый фрукт. Озабоченный капитан вышел из своей рубки и стал вглядываться в хмурое серое небо и бушующие пенистые волны. Он заговорил с Никки, будто она была его доверенным лицом: