Во вспышке раздражения и ярости она нашла еще одну маленькую искру магии, потянулась к ней и срастила доски, снова закрыв дыру в корпусе. Когда вода, наконец, перестала литься, колдунья обнаружила, что дрожит.
— Починила, но это ненадолго.
Бэннон вздохнул с облегчением.
— Раз уж мы больше не тонем, у нас есть время найти обломки досок! Я нырну и приделаю их к заплате, укрепив ее.
Весь следующий час молодой человек посвятил себя этому занятию, задерживая дыхание, как ныряльщик за жемчужинами желаний, и погружаясь в затопленный трюм, в котором плавали остатки груза — ящики, тяжелые бочки, куски парусины — и тела матросов. В итоге Бэннону удалось укрепить наращенные магией доски.
Шторм снаружи бушевал в полную силу, и когда выжившие наконец выбрались на накренившуюся верхнюю палубу, они с ужасом уставились на разорванные снасти, сломанные мачты, обугленные пятна на носу судна, оставленные огнем волшебника. Штурманская рубка на корме превратилась в обломки, штурвал был повален с пьедестала. Течение и ветер несли вперед неуправляемый остов судна. У них не было ни капитана, ни карт, ни способа управлять кораблем. Хотя казалось, что эта ночь длится бесконечно, темнота и низкие облака не собирались рассеиваться.
Бэннон встал на носу корабля, прикрыв ладонью глаза, и указал вперед.
— Посмотрите на воду. Это пенная линия? — Через мгновение он испуганно закричал: — Это рифы! Много рифов!
С возрастающей яростью буря швырнула беспомощный корабль вперед, и Никки увидела, что их несет прямо на острые скалы, окруженные пенными брызгами.
— Приготовьтесь! — крикнул Натан.
Никки пыталась управлять ветром и волнами, но корабль был неповоротливой, обреченной развалиной. Море держало его крепкой хваткой, а ветер был резким и непредсказуемым.
С ужасным скрежещущим грохотом корабль вынесло на рифы. Темные камни сломали киль и вспороли днище. Доски палубы раскололись и полетели во все стороны, бизань-мачта свалилась в воду. Когда вспышки молний пронзили ночную тьму, Никки показалось, что она видит вдалеке темные очертания береговой линии. Невозможная и недостижимая земля породила издевательскую надежду на спасение, но всего лишь на миг.
Яростная морская вода хлынула через борт, и огромное судно разломилось и затонуло.
Глава 18
Шторм, принесший немало бед, утих. Россыпь облаков двинулась дальше, словно маркитанты, идущие вслед за победоносной армией. Накатывающие волны размывали грубый песок.
Никки очнулась от криков чаек, сражавшихся за ценные куски падали. Она чувствовала себя разбитой, все мускулы и кости горели от боли, а живот еще крутило — по большей части, из-за соленой воды, которой она наглоталась, пока отчаянно пыталась доплыть до берега в ночном шторме. Она смахнула с лица колючий песок и склонилась, чтобы ее вырвало, но исторгла из себя лишь немного горькой желчи. Никки перевернулась на спину и посмотрела в пронзительное небо, пытаясь упорядочить крутившиеся в голове мысли и воспоминания.
Она слышала, как ревут и грохочут волны, обрушиваясь на берег и накатывая на мыс, но здесь, на длинной песчаной косе в форме полумесяца, было безопасно. Колдунья приподнялась на локте, чтобы неспешно оценить ситуацию. Сначала она занялась своим телом. Кости были целы, у Никки было лишь несколько синяков и ссадин, полученных, когда она упала за борт и волны вышвырнули ее на берег.
Никки глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь унять подступающую тошноту. Сердце билось и перекачивало кровь, воздух наполнял легкие. Колдунья вновь была в строю и могла коснуться дара, который на протяжении всей жизни был ее верным спутником. Когда ныряльщики за жемчужинами отравили ее, она была ужасно слаба, а ей не нравилось чувствовать себя слабой.
Никки накрыл поток воспоминаний — буря, нападение сэлок, кораблекрушение... Она поднялась на ноги и пошатнулась, но устояла. Она жива, но совсем одна.
Чайки пронзительно орали, перебивая друг друга. Туча черно-белых крыльев кружила над несколькими прибившимися к берегу трупами убитых моряков с «Бегущего по волнам». Птицы сражались над телами, раздирая плоть, оспаривая каждый ее кусочек, хотя пищи тут хватило бы для сотни чаек. Одна птица схватила вырванное глазное яблоко за зрительный нерв и улетела, а четыре другие ринулись за ней с обвинительными криками.